— Ты — глуп, Дронов, — возразил Тагильский, как будто трезвея, и, ударяя ладонью по ручке кресла, продолжал: — Если рядом со средневековым процессом об убийстве евреями воришки Ющинского, убитого наверняка воровкой Чеберяковой, поставить на
суде дело по убийству Зотовой и привлечь к нему сначала в качестве свидетеля прокурора, зятя губернатора, — р-ручаюсь, что означенный свидетель превратился бы в обвиняемого…
Неточные совпадения
— Вместе со всеми, в
день страшного
суда, — лениво ответил Сомов.
Самгин ушел отупевшим, угнетенным, но через несколько
дней, пересилив себя, снова сидел в зале
суда.
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход,
судно рыбаков, лодку или хотя бы птицу, вообще что-нибудь от земли. Но был только совершенно гладкий, серебристо-зеленый круг —
дно воздушного мешка; по бортам темной шкуны сверкала светлая полоса, и над этой огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
Самгин сухо сказал, что у него
дело в
суде, но Дронов усмехнулся, подмигнул и отскочил прочь, повторив...
— Дочь заводчика искусственных минеральных вод. Привлекалась к
суду по
делу темному: подозревали, что она отравила мужа и свекра. Около года сидела в тюрьме, но — оправдали, — отравителем оказался брат ее мужа, пьяница.
Самгин снова замолчал, а она заговорила о своих
делах в
суде, о прежнем поверенном своем...
Затем он вспомнил, что нечто приблизительно похожее он испытывал, проиграв на
суде неприятное гражданское
дело, порученное ему патроном. Ничего более похожего — не нашлось. Он подошел к столу, взял папиросу и лег на диван, ожидая, когда старуха Фелициата позовет пить чай.
Помер крестный, дочь его, Евгенья,
дело подняла в
суде, тут и я тоже оказался виноват, будто бы знал, а — не донес.
Сереньким
днем он шел из окружного
суда; ветер бестолково и сердито кружил по улице, точно он искал места — где спрятаться, дул в лицо, в ухо, в затылок, обрывал последние листья с деревьев, гонял их по улице вместе с холодной пылью, прятал под ворота. Эта бессмысленная игра вызывала неприятные сравнения, и Самгин, наклонив голову, шел быстро.
— В эти ее
дела она меня не посвящала.
Дела, которые я вел, приготовлены мною к сдаче
суду.
Дня три он прожил в непривычном настроении досады на себя, в ожидании событий.
Дела Марины не требовали в
суд, не вызывали и его лично. И Тагильский не являлся.
В течение ближайших
дней он убедился, что действительно ему не следует жить в этом городе. Было ясно: в адвокатуре местной, да, кажется, и у некоторых обывателей, подозрительное и враждебное отношение к нему — усилилось. Здоровались с ним так, как будто, снимая шапку, оказывали этим милость, не заслуженную им. Один из помощников, которые приходили к нему играть в винт, ответил на его приглашение сухим отказом. А Гудим, встретив его в коридоре
суда, крякнул и спросил...
Дело рассматривалось в окружном
суде, в иске отказано, подана апелляция.
Он не слышал, что где-то в доме хлопают двери чаще или сильнее, чем всегда, и не чувствовал, что смерть Толстого его огорчила. В этот
день утром он выступал в
суде по
делу о взыскании семи тысяч трехсот рублей, и ему показалось, что иск был признан правильным только потому, что его противник защищался слабо, а судьи слушали
дело невнимательно, решили торопливо.
Самгин вздрогнул, почувствовав ожог злости. Он сидел за столом, читая запутанное
дело о взыскании Готлибом Кунстлером с Федора Петлина 15 000 рублей неустойки по договору, завтра нужно было выступать в
суде, и в случае выигрыша
дело это принесло бы солидный гонорар. Сердито и уверенно он спросил, взглянув на Ивана через очки...
«Старики фабричные, помнившие
дни восстания на Пресне, устраивали пародии военно-волевого
суда и расстреливали всякого человека, одетого в казенную форму».
Прозоров предъявил иск, в окружном
суде выиграл
дело.
В довершение путаницы крестьянин Анисим Фроленков заявил, что луга, которые монастырь не оспаривает, Ногайцев продал ему тотчас же после решения окружного
суда, а монастырь будто бы пользовался сеном этих лугов в уплату по векселю, выданному Фроленковым. Клим Иванович Самгин и раньше понимал, что это
дело темное и что Прозоров, взявшись вести его, поступил неосторожно, а на
днях к нему явился Ногайцев и окончательно убедил его —
дело это надо прекратить. Ногайцев был испуган и не скрывал этого.
Наконец он ушел, оставив Самгина утомленным и настроенным сердито. Он перешел в кабинет, сел писать апелляцию по
делу, проигранному им в окружном
суде, но не работалось. За окном посвистывал ветер, он все гуще сорил снегом, снег шаркал по стеклам, как бы нашептывая холодные, тревожные думы.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом
деле, кто зайдет в уездный
суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Алексей Александрович сочувствовал гласному
суду в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он не вполне сочувствовал, по известным ему высшим служебным отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла в административной деятельности и потому, когда он не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления в каждом
деле.
Вспоминал затеянный им постыдный процесс с братом Сергеем Иванычем за то, что тот будто бы не выплатил ему долю из материнского имения; и последнее
дело, когда он уехал служить в Западный край, и там попал под
суд за побои, нанесенные старшине….
— Еще в
суд, может быть, заеду по
делу сестры.
Но, увы! комендант ничего не мог сказать мне решительного.
Суда, стоящие в пристани, были все — или сторожевые, или купеческие, которые еще даже не начинали нагружаться. «Может быть,
дня через три, четыре придет почтовое
судно, — сказал комендант, — и тогда — мы увидим». Я вернулся домой угрюм и сердит. Меня в дверях встретил казак мой с испуганным лицом.