Неточные совпадения
Ну, вот и пришли они, мать с отцом, во святой
день, в прощеное воскресенье, большие оба, гладкие,
чистые; встал Максим-то против дедушки — а дед ему по плечо, — встал и говорит: «Не думай, бога ради, Василий Васильевич, что пришел я к тебе по приданое, нет, пришел я отцу жены моей честь воздать».
Вера в случайности, туман галлюцинации исчезали из жизни. Светла и свободна, открывалась перед ней даль, и она, как в прозрачной воде, видела в ней каждый камешек, рытвину и потом
чистое дно.
Там можно было удить и крупную и мелкую рыбу: в стари́це, тихой и довольно глубокой, брала крупная, а с другой стороны, где Бугуруслан бежал мелко и по
чистому дну с песочком и камешками, отлично клевали пескари; да и сидеть под тенью берез и лип, даже без удочки, на покатом зеленом берегу, было так весело, что я и теперь неравнодушно вспоминаю об этом времени.
Хранить для мира достоянье // Высоких жертв и
чистых дел, // Хранить племен святое братство, // Любви живительный сосуд, // И веры пламенной богатство, // И правду, и бескровный суд, —
Неточные совпадения
Конечно,
дело чистое — // За требу воздаяние, // Не брать — так нечем жить.
Сидя в углу покойной коляски, чуть покачивавшейся своими упругими рессорами на быстром ходу серых, Анна, при несмолкаемом грохоте колес и быстро сменяющихся впечатлениях на
чистом воздухе, вновь перебирая события последних
дней, увидала свое положение совсем иным, чем каким оно казалось ей дома.
Был ясный морозный
день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы.
Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
Мавра ушла, а Плюшкин, севши в кресла и взявши в руку перо, долго еще ворочал на все стороны четвертку, придумывая: нельзя ли отделить от нее еще осьмушку, но наконец убедился, что никак нельзя; всунул перо в чернильницу с какою-то заплесневшею жидкостью и множеством мух на
дне и стал писать, выставляя буквы, похожие на музыкальные ноты, придерживая поминутно прыть руки, которая расскакивалась по всей бумаге, лепя скупо строка на строку и не без сожаления подумывая о том, что все еще останется много
чистого пробела.
Приобретение — вина всего; из-за него произвелись
дела, которым свет дает название не очень
чистых.