Неточные совпадения
— Слава тебе, господи! —
сказала бабушка. — Мальчик!
— Отойди, Леня, —
сказала бабушка, взяв меня за плечо; я выскользнул из-под ее руки, не хотелось уходить.
— Я ему семишник [Семишник — то же, что и семитка: монета в две копейки.] дам, —
сказала бабушка, уводя меня в дом.
— Может, за то бил, что была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не могут, истребляют! Ты вот спроси-ка
бабушку, как они отца твоего со света сживали. Она всё
скажет — она неправду не любит, не понимает. Она вроде святой, хоть и вино пьет, табак нюхает. Блаженная, как бы. Ты держись за нее крепко…
Распластавшись на полу,
бабушка щупала руками лицо, голову, грудь Ивана, дышала в глаза ему, хватала за руки, мяла их и повалила все свечи. Потом она тяжело поднялась на ноги, черная вся, в черном блестящем платье, страшно вытаращила глаза и
сказала негромко...
— Цыц, пес, —
сказала бабушка, толкнув его к двери так, что он едва не упал.
— А ты не бойся! — басом
сказала бабушка, похлопывая его по шее и взяв повод. — Али я тебя оставлю в страхе этом? Ох ты, мышонок…
Бабушка тоже усмехнулась, хотела что-то
сказать, но дед нахмурился.
Дверь очень медленно открылась, в комнату вползла
бабушка, притворила дверь плечом, прислонилась к ней спиною и, протянув руки к синему огоньку неугасимой лампады, тихо, по-детски жалобно,
сказала...
Но однажды, когда она подошла к нему с ласковой речью, он быстро повернулся и с размаху хряско ударил ее кулаком в лицо.
Бабушка отшатнулась, покачалась на ногах, приложив руку к губам, окрепла и
сказала негромко, спокойно...
И богородица, добрая, как
бабушка, простит ее,
скажет...
— Ох, переломилась, видно, —
сказала бабушка, не открывая глаз. — А с ним что сделали, с ним?
— Ну, и дура вы, сударыня моя, — спокойно
сказала ей
бабушка, а я жестоко обиделся и решил отомстить злодейке.
Однажды
бабушка шутливо
сказала...
— Вчера я шумел, —
сказал он
бабушке виновато, словно маленький. — Вы — не сердитесь?
Когда в глаза мне лгали, я терялся и глупел от удивления; потерялся и в эту минуту, но
бабушка твердо
сказала...
Я много рассказывал им и про
бабушку; старший мальчик
сказал однажды, вздохнув глубоко...
Я побежал в кухню рассказать
бабушке всё, что видел и слышал, она месила в квашне тесто на хлебы, покачивая опыленной головою; выслушав меня, она спокойно
сказала...
Бабушка пошла вон из кухни, а он, наклоня голову,
сказал в угол...
Вечером старики, празднично одевшись, пошли ко всенощной,
бабушка весело подмигнула на деда, в мундире цехового старшины [Цеховой старшина — выборная почетная должность старшего по профессии. Т. е. дед был наиболее уважаемым красильщиком в Нижнем Новгороде.], в енотовой шубе и брюках навыпуск, подмигнула и
сказала матери...
— Ты будешь похож на отца, —
сказала она, откидывая ногами половики в сторону. —
Бабушка рассказывала тебе про него?
Это было вечером;
бабушка, сидя в кухне у стола, шила деду рубаху и шептала что-то про себя. Когда хлопнула дверь, она
сказала, прислушавшись...
— Старый ты дурак, — спокойно
сказала бабушка, поправляя сбитую головку. — Буду я молчать, как же! Всегда всё, что узнаю про затеи твои,
скажу ей…
Я, с полатей, стал бросать в них подушки, одеяла, сапоги с печи, но разъяренный дед не замечал этого,
бабушка же свалилась на пол, он бил голову ее ногами, наконец споткнулся и упал, опрокинув ведро с водой. Вскочил, отплевываясь и фыркая, дико оглянулся и убежал к себе, на чердак;
бабушка поднялась, охая, села на скамью, стала разбирать спутанные волосы. Я соскочил с полатей, она
сказала мне сердито...
Бабушка, снимавшая разорванную кофту, укоризненно
сказала, покачивая головою...
— А ты, Варвара, постыдилась бы, чай, спрашивать об этом, твое ли дело? — сердито
сказала бабушка.
После святок мать отвела меня и Сашу, сына дяди Михаила, в школу. Отец Саши женился, мачеха с первых же дней невзлюбила пасынка, стала бить его, и, по настоянию
бабушки, дед взял Сашу к себе. В школу мы ходили с месяц времени, из всего, что мне было преподано в ней, я помню только, что на вопрос: «Как твоя фамилия?» — нельзя ответить просто: «Пешков», — а надобно
сказать: «Моя фамилия — Пешков». А также нельзя
сказать учителю: «Ты, брат, не кричи, я тебя не боюсь…»
— Сомлел, —
сказала бабушка и понесла меня к двери.
— Босиком-то не ходи, —
сказала бабушка.
Мне не нравилось, что она зажимает рот, я убежал от нее, залез на крышу дома и долго сидел там за трубой. Да, мне очень хотелось озорничать, говорить всем злые слова, и было трудно побороть это желание, а пришлось побороть: однажды я намазал стулья будущего вотчима и новой
бабушки вишневым клеем, оба они прилипли; это было очень смешно, но когда дед отколотил меня, на чердак ко мне пришла мать, привлекла меня к себе, крепко сжала коленями и
сказала...
Бабушка отнеслась к этим словам совершенно спокойно, точно давно знала, что они будут сказаны, и ждала этого. Не торопясь, достала табакерку, зарядила свой губчатый нос и
сказала...
— И буду, —
сказала бабушка. — Эка задача, подумаешь!
Бабушка, сидя под окном, быстро плела кружева, весело щелкали коклюшки, золотым ежом блестела на вешнем солнце подушка, густо усеянная медными булавками. И сама
бабушка, точно из меди лита, — неизменна! А дед еще более ссохся, сморщился, его рыжие волосы посерели, спокойная важность движений сменилась горячей суетливостью, зеленые глаза смотрят подозрительно. Посмеиваясь,
бабушка рассказала мне о разделе имущества между ею и дедом: он отдал ей все горшки, плошки, всю посуду и
сказал...
Неточные совпадения
— Не знаю, —
сказала она. — Она не велела учиться, а велела итти гулять с мисс Гуль к
бабушке.
Хотя мне в эту минуту больше хотелось спрятаться с головой под кресло
бабушки, чем выходить из-за него, как было отказаться? — я встал,
сказал «rose» [роза (фр.).] и робко взглянул на Сонечку. Не успел я опомниться, как чья-то рука в белой перчатке очутилась в моей, и княжна с приятнейшей улыбкой пустилась вперед, нисколько не подозревая того, что я решительно не знал, что делать с своими ногами.
— Да, это прекрасно, моя милая, —
сказала бабушка, свертывая мои стихи и укладывая их под коробочку, как будто не считая после этого княгиню достойною слышать такое произведение, — это очень хорошо, только
скажите мне, пожалуйста, каких после этого вы можете требовать деликатных чувств от ваших детей?
— А, ты здесь! —
сказала, поворачиваясь в своем кресле,
бабушка. — Иди же, мой дружок, иди.
— О чем? —
сказал он с нетерпением. — А! о перчатках, — прибавил он совершенно равнодушно, заметив мою руку, — и точно нет; надо спросить у
бабушки… что она
скажет? — и, нимало не задумавшись, побежал вниз.