Неточные совпадения
— Богатырь, — сказала рябая, носатая акушерка, показывая ребёнка с такой гордостью, как будто она сама родила его. Но Пётр не видел
сына, пред ним всё заслонялось
мёртвым лицом жены, с тёмными ямами на месте глаз...
— Постой, — сказал он, ткнув палкой в песок, около ноги
сына. — Погоди, это не так. Это — чепуха. Нужна команда. Без команды народ жить не может. Без корысти никто не станет работать. Всегда говорится: «Какая мне корысть?» Все вертятся на это веретено. Гляди, сколько поговорок: «Был бы сват насквозь свят, кабы душа не просила барыша». Или: «И святой барыша ради молится». «Машина — вещь
мёртвая, а и она смазки просит».
Весёлый плотник умер за работой; делал гроб утонувшему
сыну одноглазого фельдшера Морозова и вдруг свалился
мёртвым. Артамонов пожелал проводить старика в могилу, пошёл в церковь, очень тесно набитую рабочими, послушал, как строго служит рыжий поп Александр, заменивший тихого Глеба, который вдруг почему-то расстригся и ушёл неизвестно куда. В церкви красиво пел хор, созданный учителем фабричной школы Грековым, человеком похожим на кота, и было много молодёжи.
Она окружила своего воскресшего из
мертвых сына нежными заботами и попечениями. Он, впрочем, и нуждался в этих заботах: двухлетнее заключение в крепости тяжело отразилось на без того и ранее далеко не крепком здоровье Петра Валерьяновича.
«Я нашел сына именно в тот момент, когда он был более всего достоин этого. Я горжусь моим
мертвым сыном более, нежели гордился бы живым!» — заключил суровый воин оба письма.
И пало и замерло с нею все… Все преклонили колена, и в то же время все было до того тихо, что когда «мать» сама поднялась и перекрестила
мертвого сына, — мы все слышали ее шепот:
Дня через два, ранним утром, дорожная карета въехала в ворота дома на Сивцевом Вражке и через минуту, считавшийся
мертвым сын был в объятиях своей матери.
Неточные совпадения
Хохлушка лет 50 в Ново-Михайловке, пришедшая сюда с
сыном, тоже каторжным, из-за невестки, которая была найдена
мертвой в колодце, оставившая дома старика мужа и детей, живет здесь с сожителем, и, по-видимому, это самой ей гадко, и ей стыдно говорить об этом с посторонним человеком.
«Вчера утром постигло нас новое, ниспосланное от Господа испытание:
сын мой, а твой брат, Степан, скончался. Еще с вечера накануне был здоров совершенно и даже поужинал, а наутро найден в постеле
мертвым — такова сей жизни скоротечность! И что всего для материнского сердца прискорбнее: так, без напутствия, и оставил сей суетный мир, дабы устремиться в область неизвестного.
— Болваны это говорят, еретики, а ты, старая дура, слушаешь! Христос — не нищий, а
сын божий, он придет, сказано, со славою судить живых и
мертвых — и
мертвых, помни! От него не спрячешься, матушка, хоть в пепел сожгись… Он тебе с Василием отплатит за гордость вашу, за меня, как я, бывало, помощи просила у вас, богатых…
Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен
мертвым к мечети на покрытой буркой лошади.
И замолчал, как ушибленный по голове чем-то тяжёлым: опираясь спиною о край стола, отец забросил левую руку назад и царапал стол ногтями, показывая
сыну толстый, тёмный язык. Левая нога шаркала по полу, как бы ища опоры, рука тяжело повисла, пальцы её жалобно сложились горсточкой, точно у нищего, правый глаз, мутно-красный и словно
мёртвый, полно налился кровью и слезой, а в левом горел зелёный огонь. Судорожно дёргая углом рта, старик надувал щёку и пыхтел: