Неточные совпадения
Монах осторожно вздохнул. В его словах Пётру послышалось что-то горькое. Ряса грязно и масляно лоснилась в сумраке, скупо освещённом огоньком лампады в углу и огнём дешёвенькой, жёлтого стекла, лампы на столе. Приметив, с какой расчётливой жадностью брат высосал рюмку мадеры, Пётр насмешливо
подумал...
После каждой рюмки Никита, отщипнув сухими и очень белыми пальцами мякиш хлеба, макал его в мёд и не торопясь жевал; тряслась его серая, точно выщипанная бородёнка. Незаметно было, чтоб вино охмеляло
монаха, но мутноватые глаза его посветлели, оставаясь всё так же сосредоточены на кончике носа. Пётр пил осторожно, не желая показаться брату пьяным, пил и
думал...
«Ага, вот оно что!» —
подумал Пётр, усмехаясь в бороду, чувствуя, что жалобы брата на бога очень успокаивают его; это хорошо, что
монах не жалуется на родных.
Артамонов сказал это, желая напомнить Никите о тягостной ночи, когда Тихон вынул его из петли, но
думая о мальчике Никонове.
Монах не понял намёка; он поднёс рюмку ко рту, окунул язык в вино и, облизав губы, продолжал жестяными словами...
— Трудно понять, кто теперь верит, — не сразу ответил
монах. —
Думают все — много, а веры не заметно. Думать-то не надо, если веришь. Этот, который о боге с рогами говорил…
Об Алексее он
думал насильно, потому что не хотел
думать о Никите, о Тихоне. Но когда он лёг на жёсткую койку монастырской гостиницы, его снова обняли угнетающие мысли о
монахе, дворнике. Что это за человек, Тихон? На всё вокруг падает его тень, его слова звучат в ребячливых речах сына, его мыслями околдован брат.
— Что так скоро? — спросил
монах, не удивляясь. — Я
думал, — поживёшь здесь.
«Вот ещё», —
подумал Яков, разглядывая угловатую фигуру
монаха, прислонившуюся к стволу берёзы, им же и посаженной.
Дворник снял Кучумовы лапы с колен своих, отодвинул собаку ногой; она, поджав хвост, села и скучно дважды пролаяла. Трое людей посмотрели на неё, и один из них мельком
подумал, что, может быть, Тихон и
монах гораздо больше жалеют осиротевшую собаку, чем её хозяина, зарытого в землю.
В жизнь Якова угловатая, чёрная фигура дяди внесла ещё одну тень, вид
монаха вызывал в нём тяжёлые предчувствия, его тёмное, тающее лицо заставляло
думать о смерти.
Неточные совпадения
Глядя на эти задумчивые, сосредоточенные и горячие взгляды, на это, как будто уснувшее, под непроницаемым покровом волос, суровое, неподвижное лицо, особенно когда он, с палитрой пред мольбертом, в своей темной артистической келье, вонзит дикий и острый, как гвоздь, взгляд в лик изображаемого им святого, не
подумаешь, что это вольный, как птица, художник мира, ищущий светлых сторон жизни, а примешь его самого за мученика, за
монаха искусства, возненавидевшего радости и понявшего только скорби.
— Нет, за такую, за эту самую,
монахи, за эту! Вы здесь на капусте спасаетесь и
думаете, что праведники! Пескариков кушаете, в день по пескарику, и
думаете пескариками Бога купить!
Владимирский архиерей Парфений был умный, суровый и грубый старик; распорядительный и своеобычный, он равно мог быть губернатором или генералом, да еще, я
думаю, генералом он был бы больше на месте, чем
монахом; но случилось иначе, и он управлял своей епархией, как управлял бы дивизией на Кавказе.
Он велел синоду разобрать дело крестьян, а старика сослать на пожизненное заточение в Спасо-Евфимьевский монастырь; он
думал, что православные
монахи домучат его лучше каторжной работы; но он забыл, что наши
монахи не только православные, но люди, любящие деньги и водку, а раскольники водки не пьют и денег не жалеют.
«Видно, совсем хочет поступить в
монахи», —
подумал Павел.