Люди Запада давно уже доросли до понимания планетарного смысла труда, для них деяние — начало, единственно способное
освободить человека из плена древних пережитков, из-под гнета условий, стесняющих свободу духовного роста личности.
Неточные совпадения
Задача европейской науки — именно в том, чтобы, изучив силы природы, заставить их работать на
человека,
освободить личность из плена догмата, суеверий, предрассудков, из тисков подневольного труда и претворить освобожденную физическую энергию в духовную.
Христианство некогда совершило величайшую духовную революцию, оно духовно
освободило человека от неограниченной власти общества и государства, которая в античном мире распространялась и на религиозную жизнь.
Когда я привык к языку Гегеля и овладел его методой, я стал разглядывать, что Гегель гораздо ближе к нашему воззрению, чем к воззрению своих последователей, таков он в первых сочинениях, таков везде, где его гений закусывал удила и несся вперед, забывая «бранденбургские ворота». Философия Гегеля — алгебра революции, она необыкновенно
освобождает человека и не оставляет камня на камне от мира христианского, от мира преданий, переживших себя. Но она, может с намерением, дурно формулирована.
Он, в конце концов, увидел человека как исключительный продукт общества, класса и подчинил целиком человека новому обществу, идеальному социальному коллективу вместо того, чтобы подчинить общество человеку, окончательно
освободить человека от категории социального класса.
Неточные совпадения
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе
человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил
освободить. Наконец мир сказал:
Она стала для него чем-то вроде ящика письменного стола, — ящика, в который прячут интимные вещи; стала ямой, куда он выбрасывал сор своей души. Ему казалось, что, высыпая на эту женщину слова, которыми он с детства оброс, как плесенью, он постепенно освобождается от их липкой тяжести,
освобождает в себе волевого, действенного
человека. Беседы с Никоновой награждали его чувством почти физического облегчения, и он все чаще вспоминал Дьякона:
Самгин все замедлял шаг, рассчитывая, что густой поток
людей обтечет его и
освободит, но
люди все шли, бесконечно шли, поталкивая его вперед. Его уже ничто не удерживало в толпе, ничто не интересовало; изредка все еще мелькали знакомые лица, не вызывая никаких впечатлений, никаких мыслей. Вот прошла Алина под руку с Макаровым, Дуняша с Лютовым, синещекий адвокат. Мелькнуло еще знакомое лицо, кажется, — Туробоев и с ним один из модных писателей, красивый брюнет.
На улице
люди быстро разделились, большинство, не очень уверенно покрикивая ура, пошло встречу музыке, меньшинство быстро двинулось направо, прочь от дворца, а
люди в ограде плотно прижались к стенам здания,
освободив пред дворцом пространство, покрытое снегом, истоптанным в серую пыль.
Клим Иванович Самгин чувствовал себя
человеком, который знает все, что было сказано мудрыми книжниками всего мира и многократно в раздробленном виде повторяется Пыльниковыми, Воиновыми. Он был уверен, что знает и все то, что может быть сказано
человеком в защиту от насилия жизни над ним, знает все, что сказали и способны сказать
люди, которые утверждают, что
человека может
освободить только коренное изменение классовой структуры общества.