Ольга Алексеевна (негромко, но сильно и со злостью). Мне все равно!.. Все равно, куда я приду, лишь бы выйти из этой скучной муки! Я
жить хочу! Я не хуже других! Я все вижу, я не глупая… Я вижу, что ты тоже… о, я понимаю!.. Тебе хорошо жить. Да, твой муж богат… он не очень щепетилен в делах, твой муж… это все говорят про него. Ты должна знать это!.. Ты сама тоже… Ты устроилась как-то так, чтобы не иметь детей…
Неточные совпадения
Суслов. Он, должно быть,
хочет жить со мной…
Соня (серьезно). Бросьте это! Ведь я чувствую, вам совсем не хочется дурить… Скажите мне, как бы вы
хотели жить?
Влас (с жаром). Хорошо! Очень хорошо
хочу я
жить!
Шалимов. Ай, опять серьезные слова — пощадите! Я устал быть серьезным… Я не
хочу философии — сыт. Дайте мне
пожить растительной жизнью, укрепить нервы… я
хочу гулять, ухаживать за дамами…
Марья Львовна. Я его люблю!.. Вам это смешно? Ну, да… я люблю… Волосы седые… а
жить хочется! Ведь я — голодная! Я не
жила еще… Мое замужество было трехлетней пыткой… Я не любила никогда! И вот теперь… мне стыдно сознаться… я так
хочу ласки! нежной, сильной ласки, — я знаю — поздно! Поздно! Я прошу вас, родная моя, помогите мне! Убедите его, что он ошибается, не любит!.. Я уже была несчастна… я много страдала… довольно!
Варвара Михайловна. Зачем взвешивать… рассчитывать!.. Как мы все боимся
жить! Что это значит, скажите, что это значит? Как мы все жалеем себя! Я не знаю, что говорю… Может быть, это дурно и нужно не так говорить… Но я… я не понимаю!.. Я бьюсь, как большая, глупая муха бьется о стекло… желая свободы… Мне больно за вас… Я
хотела бы хоть немножко радости вам… И мне жалко брата! Вы могли бы сделать ему много доброго! У него не было матери… Он так много видел горя, унижений… вы были бы матерью ему…
Варвара Михайловна (горячо, с тоской и досадой). Я не могу! Поймите вы — я не могу! Я сама — нищая… Я сама в недоумении перед жизнью… Я ищу смысла в ней — и не нахожу! Разве это жизнь? Разве можно так
жить, как мы
живем? Яркой, красивой жизни
хочет душа, а вокруг нас — проклятая суета безделья… Противно, тошно, стыдно
жить так! Все боятся чего-то и хватаются друг за друга, и просят помощи, стонут, кричат…
Рюмин. А я
хочу быть обманутым, да! Вот я узнал правду — и мне нечем
жить!
Замыслов. Я? Только в себя, Юлька… Верю только в мое право
жить так, как я
хочу!
Юлия Филипповна. Подожди… убери прочь твою руку! Тебе не нравится мое предложение? Но ты же собираешься застрелить меня?.. Я застрелилась бы первой, но, боюсь, ты меня обманешь и останешься
жить, а мне не хочется быть обманутой еще раз, и я не
хочу разлучаться с тобой… я буду
жить с тобой долго-долго… ты рад?
Шалимов (возбужденно). Позвольте! Почему вы применяете ко мне иные требования… иные мерки, чем вообще к людям?.. Вы все…
живете так, как вам нравится, а я, потому что я писатель, должен
жить, как вы
хотите!
Суслов (зло). Терпение, юноша! Я до сего дня молча терпел ваши выходки!.. Я
хочу сказать вам, что, если мы
живем не так, как вы
хотите, почтенная Марья Львовна, у нас на то есть свои причины! Мы наволновались и наголодались в юности; естественно, что в зрелом возрасте нам хочется много и вкусно есть, пить, хочется отдохнуть… вообще наградить себя с избытком за беспокойную, голодную жизнь юных дней…
Варвара Михайловна. Да, я уйду! Дальше отсюда, где вокруг тебя все гниет и разлагается… Дальше от бездельников, Я
хочу жить! Я буду
жить… и что-то делать… против вас! Против вас! (Смотрит на всех и кричит с отчаянием.) О, будьте вы прокляты!
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Скучно, брат, так
жить;
хочешь наконец пищи для души.
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю
живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не
хочет платить».
—
Хочешь, молодка, со мною в любви
жить? — спросил бригадир.
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца
жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что
хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.