Неточные совпадения
Ей нравились романы Марриета, Вернера, — мне они казались скучными. Не радовал и Шпильгаген, но очень понравились рассказы Ауэрбаха. Сю и Гюго тоже не очень увлекали меня, я предпочитал им Вальтер Скотта. Мне хотелось книг, которые волновали бы и радовали, как
чудесный Бальзак. Фарфоровая
женщина тоже все меньше нравилась мне.
—
Чудесная женщина! — сказал Егор, вздохнув. — Великолепная женщина… Вас, мамаша, надо бы к ней пристроить, — она устает очень…
Фюренгоф бросился было вырывать бумаги, во время передачи их Адольфу, угрожая своему племяннику вечною ненавистью и отчуждением от наследства, если он послушает сумасшедшую ведьму, как он называл
чудесную женщину, и приказал было слугам схватить ее.
Неточные совпадения
Жизнь расширялась бесконечно, каждый день открывая глазам огромное, неведомое,
чудесное, и все сильнее возбуждала проснувшуюся голодную душу
женщины обилием своих богатств, неисчислимостью красот.
…А я-то? Какая
чудесная, удивительная
женщина.
У них, говорили они, не было никаких преступных, заранее обдуманных намерений. Была только мысль — во что бы то ни стало успеть прийти в лагери к восьми с половиною часам вечера и в срок явиться дежурному офицеру. Но разве виноваты они были в том, что на балконе
чудесной новой дачи, построенной в пышном псевдорусском стиле, вдруг показались две очаровательные
женщины, по-летнему, легко и сквозно одетые. Одна из них, знаменитая в Москве кафешантанная певица, крикнула:
— А вы очень милы, надо вам сказать, — начал он. — Извините за трактирное сравнение, вы напоминаете мне свежепросоленный огурчик; он, так сказать, еще пахнет парником, но уже содержит в себе немножко соли и запаха укропа. Из вас мало-помалу формируется великолепная
женщина,
чудесная, изящная
женщина. Если б эта наша поездка происходила лет пять назад, — вздохнула он, — то я почел бы приятным долгом поступить в ряды ваших поклонников, но теперь, увы, я инвалид.
К гимназисткам, подругам Линочки, и ко всем
женщинам Саша относился с невыносимой почтительностью, замораживавшей самых смелых и болтливых: язык не поворачивался, когда он низко кланялся или торжественно предлагал руку и смотрел так, будто сейчас он начнет служить обедню или заговорит стихами; и хотя почти каждый вечер он провожал домой то одну, то другую, но так и не нашел до сих пор, о чем можно с ними говорить так, чтобы не оскорбить, как-нибудь не нарушить неловким словом того
чудесного, зачарованного сна, в котором живут они.