Неточные совпадения
Незадолго перед этим Валёк отравил мою собаку; мне очень
захотелось приманить эту, новую. Я выбежал на тропу, собака странно изогнулась, не ворочая шеей, взглянула на меня зеленым взглядом голодных глаз и прыгнула
в лес, поджав хвост. Осанка у нее была не собачья, и, когда я свистнул, она дико бросилась
в кусты.
Было и еще много плохого для меня, часто мне
хотелось убежать с парохода на первой же пристани, уйти
в лес. Но удерживал Смурый: он относился ко мне все мягче, — и меня страшно пленяло непрерывное движение парохода. Было неприятно, когда он останавливался у пристани, и я все ждал — вот случится что-то, и мы поплывем из Камы
в Белую,
в Вятку, а то — по Волге, я увижу новые берега, города, новых людей.
В монастырь не
хотелось, но я чувствовал, что запутался и верчусь
в заколдованном круге непонятного. Было тоскливо. Жизнь стала похожа на осенний
лес, — грибы уже сошли, делать
в пустом
лесу нечего, и кажется, что насквозь знаешь его.
Неточные совпадения
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх. Дело с
лесом было кончено, деньги
в кармане, тяга была прекрасная, и Степан Аркадьич находился
в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно
хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему
хотелось окончить день зa ужином так же приятно, как он был начат.
— Так вот — провел недель пять на лоне природы. «
Лес да поляны, безлюдье кругом» и так далее. Вышел на поляну, на пожог, а из ельника лезет Туробоев. Ружье под мышкой, как и у меня. Спрашивает: «Кажется, знакомы?» — «Ух, говорю, еще как знакомы!»
Хотелось всадить
в морду ему заряд дроби. Но — запнулся за какое-то но. Культурный человек все-таки, и знаю, что существует «Уложение о наказаниях уголовных». И знал, что с Алиной у него — не вышло. Ну, думаю, черт с тобой!
А замки, башни,
леса, розовые, палевые, коричневые, сквозят от последних лучей быстро исчезающего солнца, как освещенный храм… Вы недвижны, безмолвны, млеете перед радужными следами солнца: оно жарким прощальным лучом раздражает нервы глаз, но вы погружены
в тумане поэтической думы; вы не отводите взора; вам не
хочется выйти из этого мления, из неги покоя.
На рассвете (это было 12 августа) меня разбудил Дерсу. Казаки еще спали. Захватив с собой гипсометры, мы снова поднялись на Сихотэ-Алинь. Мне
хотелось смерить высоту с другой стороны седловины. Насколько я мог уяснить, Сихотэ-Алинь тянется здесь
в направлении к юго-западу и имеет пологие склоны, обращенные к Дананце, и крутые к Тадушу. С одной стороны были только мох и хвоя, с другой — смешанные лиственные
леса, полные жизни.
Как реакция после напряженной деятельности, когда надо было выиграть время и заставить себя преодолеть усталость, чтобы дойти до
лесу, вдруг наступил покой и полный упадок сил. Теперь опасность миновала. Не
хотелось ничего делать, ничего думать. Я безучастно смотрел, как перемигивались звезды на небе, как все новые и новые светила, словно алмазные огни, поднимались над горизонтом, а другие исчезали
в предрассветной мгле.