Ситанов относится ко мне дружески, — этим я обязан моей толстой тетради, в которой записаны стихи. Он не верит в бога, но очень трудно понять — кто в мастерской, кроме Ларионыча, любит бога и
верит в него: все говорят о нем легкомысленно, насмешливо, так же, как любят говорить о хозяйке. Однако, садясь обедать и ужинать, — все крестятся, ложась спать — молятся, ходят в церковь по праздникам.
Неточные совпадения
— Ничего, пиши!.. Господам не
верь больше всего, они обманут девушку
в один раз. Он знает свои слова и всё может сказать, а как ты ему
поверила, то — тебя
в публичный дом. А если накопишь рубль, так отдай попу, он и сохранит, когда хороший человек. А лучше зарывай
в землю, чтоб никто не видел, и помни — где.
Что запрещено — я знал, но что от этого люди несчастны — не верилось. И видел, что несчастны, а не
верил потому, что нередко наблюдал необычное выражение
в глазах влюбленных людей, чувствовал особенную доброту любящих; видеть этот праздник сердца всегда было приятно.
Не
поверил я, что закройщица знает, как смеются над нею, и тотчас решил сказать ей об этом. Выследив, когда ее кухарка пошла
в погреб, я вбежал по черной лестнице
в квартиру маленькой женщины, сунулся
в кухню — там было пусто, вошел
в комнаты — закройщица сидела у стола,
в одной руке у нее тяжелая золоченая чашка,
в другой — раскрытая книга; она испугалась, прижала книгу к груди и стала негромко кричать...
Я не видел ничего зазорного
в том, что майор стрижет ногти даме, но я не
верил, что он высунул язык, это мне показалось обидною ложью, и я сказал Викторушке...
Голова у него была
в чалме из полотенца; желтый, похудевший, он сердито мигал опухшими глазами и не
верил, что я нашел кошелек пустым.
Я очень помню, как осторожно говорила бабушка о душе, таинственном вместилище любви, красоты, радости, я
верил, что после смерти хорошего человека белые ангелы относят душу его
в голубое небо, к доброму богу моей бабушки, а он ласково встречает ее...
Я не хочу
верить, что «все врут
в этом деле», — как же тогда Королева Марго? И Жихарев не врет, конечно. Я знаю, что Ситанов полюбил «гулящую» девицу, а она заразила его постыдной болезнью, но он не бьет ее за это, как советуют ему товарищи, а нанял ей комнату, лечит девицу и всегда говорит о ней как-то особенно ласково, смущенно.
— Москва слезам не
верит, там гляди
в оба!
Пермь для них была
в Сибири; они не
верили, что Сибирь — за Уралом.
Когда я рассказывал им о том, что сам видел, они плохо
верили мне, но все любили страшные сказки, запутанные истории; даже пожилые люди явно предпочитали выдумку — правде; я хорошо видел, что чем более невероятны события, чем больше
в рассказе фантазии, тем внимательнее слушают меня люди.
— Не знаю. Я
в бога не
верю.
— Гриша, — спрашиваю я, — а знаешь: есть люди, которые не
верят в бога?
Но
в трактире она как будто
поверила мне и, разливая чай, стала скучно говорить о том, что она только час тому назад проснулась и еще не пила, не ела.
В его пору еще
верили в домовых, ну, сам-то он поди не
верил, а просто — шутил!
Мне хотелось поговорить с ним, когда он трезв, но трезвый он только мычал, глядя на все отуманенными, тоскливыми глазами. От кого-то я узнал, что этот на всю жизнь пьяный человек учился
в казанской академии, мог быть архиереем, — я не
поверил этому. Но однажды, рассказывая ему о себе, я упомянул имя епископа Хрисанфа; октавист тряхнул головою и сказал...
Я сразу понял, что человек не пьян, а — мертв, но это было так неожиданно, что не хотелось
верить. Помню, я не чувствовал ни страха, ни жалости, глядя на большой, гладкий череп, высунувшийся из-под пальто, и на синее ухо, — не верилось, что человек мог убить себя
в такой ласковый весенний день.
Увидев Алексея Александровича с его петербургски-свежим лицом и строго самоуверенною фигурой, в круглой шляпе, с немного-выдающеюся спиной, он
поверил в него и испытал неприятное чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, мучимый жаждою и добравшийся до источника и находящий в этом источнике собаку, овцу или свинью, которая и выпила и взмутила воду.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (еще
в дверях).
Верить ли слухам, Антон Антонович? к вам привалило необыкновенное счастие?
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но,
верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно,
в его воле; по крайней мере, я буду спокоен
в сердце.
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою //
В то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! //
Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить
в колокола!
Простаков.
В этом я тебе, матушка, и
верил и
верю.
Стародум.
Поверь мне, всякий найдет
в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче не делать того, за что б совесть угрызала.