Мне было тягостно и скучно, я привык жить самостоятельно, с утра до ночи на песчаных улицах Кунавина, на берегу мутной Оки, в поле и в лесу. Не хватало бабушки, товарищей,
не с кем было говорить, а жизнь раздражала, показывая мне свою неказистую, лживую изнанку.
Иногда эти и подобные мысли сгущались темною тучей, жить становилось душно и тяжко, а — как жить иначе, куда идти? Даже говорить
не с кем, кроме Осипа. И я все чаще говорил с ним. Он выслушивал мою горячую болтовню с явным интересом, переспрашивал меня, чего-то добиваясь, и спокойно говорил...
Неточные совпадения
Я ожидал увидеть игрушки: я никогда
не имел игрушек и относился к ним
с наружным презрением, но
не без зависти к тому, у
кого они были. Мне очень понравилось, что у Саши, такого солидного, есть игрушки; хотя он и скрывает их стыдливо, но мне понятен был этот стыд.
Я разменял пятиалтынный, положил три копейки под пару бабок в длинный кон;
кто собьет эту пару — получает деньги, промахнется — я получу
с него три копейки. Мне посчастливилось: двое целились в мои деньги, и оба
не попали, — я выиграл шесть копеек со взрослых,
с мужиков. Это очень подняло дух мой…
В Сарапуле Максим ушел
с парохода, — ушел молча, ни
с кем не простясь, серьезный и спокойный. За ним, усмехаясь, сошла веселая баба, а за нею — девица, измятая,
с опухшими глазами. Сергей же долго стоял на коленях перед каютой капитана, целовал филенку двери, стукался в нее лбом и взывал...
— Как ни кружись,
с кем ни дружись, а к бабе придешь,
не минуешь, — сказала однажды Наталья, и какая-то старуха простуженным голосом крикнула ей...
— Чтоб она
не давала парням обниматься
с нею и трогать ее за груди и никак! Пиши: если
кто говорит ласково, ты ему
не верь, это он хочет обмануть вас, испортить…
Вот — солдат, но он
не похож ни на одного из тех,
кого я знаю, — ни на Сидорова, ни на вятича
с парохода, ни, тем более, на Ермохина; он — больше человек, чем все они.
— А
кто может знать, какие у соседа мысли? — строго округляя глаза, говорит старик веским баском. — Мысли — как воши, их
не сочтеши, — сказывают старики. Может, человек, придя домой-то, падет на колени да и заплачет, бога умоляя: «Прости, Господи, согрешил во святой день твой!» Может, дом-от для него — монастырь и живет он там только
с богом одним? Так-то вот! Каждый паучок знай свой уголок, плети паутину да умей понять свой вес, чтобы выдержала тебя…
— Говорится: господа мужику чужие люди. И это — неверно. Мы — тех же господ, только — самый испод; конешно, барин учится по книжкам, а я — по шишкам, да у барина более задница — тут и вся разница. Не-ет, парни, пора миру жить по-новому, сочинения-то надобно бросить, оставить? Пускай каждый спросит себя: я —
кто? Человек. А он
кто? Опять человек. Что же теперь: али бог
с него на семишник лишнего требует? Не-ет, в податях мы оба пред богом равны…
— А вчера легла — пьяна-пьянехонька, уж и
не помню: где пила,
с кем?
— А? Иди, иди к черту! — отмахнулась она,
не глядя на меня, должно быть, забыв,
кто с ней.
— Если правду говорить, так один действительно уходил по ночам, только это
не кандальник, а просто вор здешний, нижегородский; у него неподалеку, на Печорке, любовница жила. Да и
с дьяконом случилась история по ошибке: за купца приняли дьякона. Дело было зимой, ночь, вьюга, все люди — в шубах, разбери-ка второпях-то,
кто купец,
кто дьякон?
Гаврило. «Молчит»! Чудак ты… Как же ты хочешь, чтоб он разговаривал, коли у него миллионы! С кем ему разговаривать? Есть человека два-три в городе, с ними он разговаривает, а больше
не с кем; ну, он и молчит. Он и живет здесь не подолгу от этого от самого; да и не жил бы, кабы не дела. А разговаривать он ездит в Москву, в Петербург да за границу, там ему просторнее.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери
кто хочет!
Не знаешь,
с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
А уж Тряпичкину, точно, если
кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это
с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим,
кто кого!
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны,
с которой
кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет,
не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Не видеться ни
с женами, // Ни
с малыми ребятами, // Ни
с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья
не найдем, // Покуда
не доведаем // Как ни на есть — доподлинно: //
Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?