Проснулись птицы; серые московки пуховыми шариками падают с ветки на ветку, огненные клесты крошат кривыми носами шишки
на вершинах сосен, на конце сосновой лапы качается белая аполлоновка, взмахивая длинными рулевыми перьями, черный бисерный глазок недоверчиво косится на сеть, растянутую мной.
Так и Чичикову заметилось все в тот вечер: и эта малая, неприхотливо убранная комнатка, и добродушное выраженье, воцарившееся в лице хозяина, и поданная Платонову трубка с янтарным мундштуком, и дым, который он стал пускать в толстую морду Ярбу, и фырканье Ярба, и смех миловидной хозяйки, прерываемый словами: «Полно, не мучь его», — и веселые свечки, и сверчок в углу, и стеклянная дверь, и весенняя ночь, которая оттоле на них глядела, облокотясь
на вершины дерев, из чащи которых высвистывали весенние соловьи.
Видел Самгин, как по снегу, там и тут, появлялись красные капли, — одна из них упала близко около него,
на вершину тумбы, припудренную снегом, и это было так нехорошо, что он еще плотней прижался к стене.
— А! Это расплата за Прометеев огонь! Мало того что терпи, еще люби эту грусть и уважай сомнения и вопросы: они — переполненный избыток, роскошь жизни и являются больше
на вершинах счастья, когда нет грубых желаний; они не родятся среди жизни обыденной: там не до того, где горе и нужда; толпы идут и не знают этого тумана сомнений, тоски вопросов… Но кто встретился с ними своевременно, для того они не молот, а милые гости.
Неточные совпадения
Я работаю, // А Дема, словно яблочко // В
вершине старой яблони, // У деда
на плече // Сидит румяный, свеженький…
Стану я руки убийством марать, // Нет, не тебе умирать!» // Яков
на сосну высокую прянул, // Вожжи в
вершине ее укрепил, // Перекрестился,
на солнышко глянул, // Голову в петлю — и ноги спустил!..
(
На малом шляпа круглая, // С значком, жилетка красная, // С десятком светлых пуговиц, // Посконные штаны // И лапти: малый смахивал //
На дерево, с которого // Кору подпасок крохотный // Всю снизу ободрал, // А выше — ни царапины, // В
вершине не побрезгует // Ворона свить гнездо.)
Остановившись и взглянув
на колебавшиеся от ветра
вершины осины с обмытыми, ярко блистающими
на холодном солнце листьями, она поняла, что они не простят, что всё и все к ней теперь будут безжалостны, как это небо, как эта зелень.
— Вот и Крестовая! — сказал мне штабс-капитан, когда мы съехали в Чертову долину, указывая
на холм, покрытый пеленою снега;
на его
вершине чернелся каменный крест, и мимо его вела едва-едва заметная дорога, по которой проезжают только тогда, когда боковая завалена снегом; наши извозчики объявили, что обвалов еще не было, и, сберегая лошадей, повезли нас кругом.