Но однажды, перед вечером, придя в гостиную, я услыхал за портьерой спальни
звучный смех дамы моего сердца и мужской голос, просивший...
Как больно здесь, как сердцу тяжко стало! // Тяжелою обидой, словно камнем, // На сердце пал цветок, измятый Лелем // И брошенный. И я как будто тоже // Покинута и брошена, завяла // От слов его насмешливых. К другим // Бежит пастух; они ему милее; //
Звучнее смех у них, теплее речи, // Податливей они на поцелуй; // Кладут ему на плечи руки, прямо // В глаза глядят и смело, при народе, // В объятиях у Леля замирают. // Веселье там и радость.
Неточные совпадения
Он ласкал всех — одних с оттенком гадливости, других с оттенком уважения; рассыпался «en vrai chevalier français» [Как истинный французский рыцарь (фр.).] перед дамами и беспрестанно смеялся крупным,
звучным и одиноким
смехом, как оно и следует сановнику.
Во всё это время
звучные песни и веселый
смех подгулявшего народа далеко оглашали постепенно темневшую окрестность.
Бывало, этой думой удручен, // Я прежде много плакал и слезами // Я жег бумагу. Детский глупый сон // Прошел давно, как туча над степями; // Но пылкий дух мой не был освежен, // В нем родилися бури, как в пустыне, // Но скоро улеглись они, и ныне // Осталось сердцу, вместо слез, бурь тех, // Один лишь отзыв —
звучный, горький
смех… // Там, где весной белел поток игривый, // Лежат кремни — и блещут, но не живы!
Ни конца ни краю играм и песням… А в ракитовых кустиках в укромных перелесках тихий шепот, страстный, млеющий лепет, отрывистый
смех, робкое моленье, замирающие голоса и
звучные поцелуи… Последняя ночь хмелевая!.. В последний раз светлый Ярило простирает свою серебристую ризу, в последний раз осеняет он игривую молодежь золотыми колосьями и алыми цветами мака: «Кошуйтеся [Живите в любви и согласии.], детки, в ладу да в миру, а кто полюбит кого, люби дóвеку, не откидывайся!..» Таково прощальное слово Ярилы…
Теперь уже не было слышно в старшем отделении
звучного молодого
смеха. Не слышалось, как раньше, беспечного, резвого говора. Тихо и чинно собирались группами, толковали о «главном», о том «неизбежном», что должно было случиться не сегодня-завтра — о выходе из приюта на «вольные» места. Ждали нанимателей, загадывали, какие-то они будут — добрые или злые, хорошее или дурное «место» выпадет на долю каждой…