Неточные совпадения
Ласково сиял весенний день, Волга разлилась широко, на земле было шумно, просторно, — а я
жил до этого дня, точно мышонок в погребе. И я решил, что не вернусь к хозяевам и не пойду к бабушке в Кунавино, — я не сдержал слова, было стыдно видеть ее, а
дед стал бы злорадствовать надо мной.
— Без обмана не
проживешь, — настаивал
дед, — ну-ка скажи — кто
живет без обмана?
Вечером, когда
дед сел читать на псалтырь, я с бабушкой вышел за ворота, в поле; маленькая, в два окна, хибарка, в которой
жил дед, стояла на окраине города, «на задах» Канатной улицы, где когда-то у
деда был свой дом.
Я был убежден в этом и решил уйти, как только бабушка вернется в город, — она всю зиму
жила в Балахне, приглашенная кем-то учить девиц плетению кружев.
Дед снова
жил в Кунавине, я не ходил к нему, да и он, бывая в городе, не посещал меня. Однажды мы столкнулись на улице; он шел в тяжелой енотовой шубе, важно и медленно, точно поп, я поздоровался с ним; посмотрев на меня из-под ладони, он задумчиво проговорил...
Я обрадовался возможности поговорить с человеком, который умел
жить весело, много видел и много должен знать. Мне ярко вспомнились его бойкие, смешные песни, и прозвучали в памяти
дедовы слова о нем...
Да распрямиться дедушка // Не мог: ему уж стукнуло, // По сказкам, сто годов, //
Дед жил в особой горнице, // Семейки недолюбливал, // В свой угол не пускал;
Все соглашались с ним, но никто не хотел ничего делать. Слава богу, отцы и
деды жили, чего же им иначить? Конечно, подъезд к реке надо бы вымостить, это уж верно, — ну, да как-нибудь…
Мне кажется, что в доме на Полевой улице
дед жил не более года — от весны до весны, но и за это время дом приобрел шумную славу; почти каждое воскресенье к нашим воротам сбегались мальчишки, радостно оповещая улицу:
— Видишь!.. И не будет у нас согласья с Москвой… Не будет!.. Общения не разорвем, а согласья не будет!.. По-старому останемся, как при бегствующих иереях бывало… Как отцы и
деды жили, так и мы будем жить… Знать не хотим ваших московских затеек!..
— Всегда любуюсь вашей столовой, — оглядывая ее стены, вполголоса заметил Егор Сергеич. — Что ни говори, а отцы наши и
деды пожить умели. Конечно, все это суета, мирские увлеченья, а хорошо, красиво, изящно… Что это за Дуня такая у вас?
Неточные совпадения
А жизнь была нелегкая. // Лет двадцать строгой каторги, // Лет двадцать поселения. // Я денег прикопил, // По манифесту царскому // Попал опять на родину, // Пристроил эту горенку // И здесь давно
живу. // Покуда были денежки, // Любили
деда, холили, // Теперь в глаза плюют! // Эх вы, Аники-воины! // Со стариками, с бабами // Вам только воевать…
Жить семье так, как привыкли
жить отцы и
деды, то есть в тех же условиях образования и в тех же воспитывать детей, было несомненно нужно.
Нет, уж извини, но я считаю аристократом себя и людей подобных мне, которые в прошедшем могут указать на три-четыре честные поколения семей, находившихся на высшей степени образования (дарованье и ум — это другое дело), и которые никогда ни перед кем не подличали, никогда ни в ком не нуждались, как
жили мой отец, мой
дед.
Иленька Грап был сын бедного иностранца, который когда-то
жил у моего
деда, был чем-то ему обязан и почитал теперь своим непременным долгом присылать очень часто к нам своего сына.
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело
жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему Старику —
деду Акиму.