Неточные совпадения
Африканское солнце,
хотя и зимнее,
дало знать себя.
По дороге от Паарля готтентот-мальчишка, ехавший на вновь вымененной в Паарле лошади, беспрестанно исчезал дорогой в кустах и гонялся за маленькими черепахами. Он поймал две: одну
дал в наш карт, а другую ученой партии, но мы и свою сбыли туда же, потому что у нас за ней никто не
хотел смотреть, а она ползала везде, карабкаясь вон из экипажа, и падала.
Судя по тому, как плохо были сшиты мои башмаки, я подозреваю, что их шил сам Фаддеев,
хотя он и обещал
дать шить паруснику.
Я видел наконец японских
дам: те же юбки, как и у мужчин, закрывающие горло кофты, только не бритая голова, и у тех, которые попорядочнее, сзади булавка поддерживает косу. Все они смуглянки, и куда нехороши собой! Говорят, они нескромно ведут себя — не знаю, не видал и не
хочу чернить репутации японских женщин. Их нынче много ездит около фрегата: все некрасивые, чернозубые; большею частью смотрят смело и смеются; а те из них, которые получше собой и понаряднее одеты, прикрываются веером.
Вчера, 18-го, адмирал приказал
дать знать баниосам, чтоб они продолжали, если
хотят, ездить и без дела, а так, в гости, чтобы как можно более сблизить их с нашими понятиями и образом жизни.
Бог знает, когда бы кончился этот разговор, если б баниосам не подали наливки и не повторили вопрос: тут ли полномочные? Они объявили, что полномочных нет и что они будут не чрез три дня, как ошибкой сказали нам утром, а чрез пять, и притом эти пять дней надо считать с 8-го или 9-го декабря… Им не
дали договорить. «Если в субботу, — сказано им (а это было в среду), — они не приедут, то мы уйдем». Они стали торговаться, упрашивать подождать только до их приезда, «а там делайте, как
хотите», — прибавили они.
Не
даст ли Бог нам сделать
хотя первый и робкий шаг к тому?
Я устал и с удовольствием поглядывал на хребет каждой лошадки; но жители не
дают лошадей,
хотя я видел у одного забора множество их оседланных и привязанных.
— Так, знаем, — отвечали они, — мы просим только раздавать сколько следует воды, а он
дает мало, без всякого порядка; бочки у него текут, вода пропадает, а он, отсюда до Золотой горы (Калифорнии), никуда не
хочет заходить, между тем мы заплатили деньги за переезд по семидесяти долларов с человека.
Адмирал
хотел отдать визит напакианскому губернатору, но он у себя принять не мог, а
дал знать, что примет, если угодно, в правительственном доме. Он отговаривался тем, что у них частные сношения с иностранцами запрещены. Этим же объясняется, почему не
хотел принять нас и нагасакский губернатор иначе как в казенном доме.
«Впрочем, у меня когда
хотите, тогда и
дадут есть, comme chez tous les mauvais gargotiers [как у всех плохих кабатчиков — фр.]», — прибавил он. «Excellent, monsieur Demien» [Превосходно, господин Демьен — фр.], — сказал барон Крюднер в умилении.
Дома, после чаю, после долгого сиденья на веранде, я заперся в свою комнату и
хотел писать; но мне, как и всем,
дали ночник из кокосового масла.
В самом деле, мы в Сингапуре, в Китае других сигар, кроме чирут, не видали. Альфорадор обещал постараться приготовить сигары ранее двух недель и
дал нам записку для предъявления при входе, когда
захотим его видеть. Мы ушли, поблагодарив его, потом г-д Абелло и Кармена, и поехали домой, очень довольные осмотром фабрики, любезными испанцами, но без сигар.
Я бросил кончик закуренной сигары на землю: они с жадностью схватили ее и начали по очереди курить. Я
дал им всем по сигаре: с какой радостью и поклонами приняли они подарок! Я потом
захотел полежать на доске вне палатки: они бросились услуживать, отирать доску, подставлять под нее камешки.
Оттого китаец делает что
хочет: если он чиновник, он берет взятки с низших и
дает сам их высшим; если он солдат, он берет жалованье и ленится и с поля сражения бегает: он не думает, что он служит, чтобы воевать, а чтоб содержать свое семейство.
И горизонт уж не казался нам дальним и безбрежным, как, бывало, на различных океанах,
хотя дугообразная поверхность земли и здесь закрывала
даль и, кроме воды и неба, ничего не было видно.
Лошадям здесь овса не положено
давать, за неимением его, зато травы из-под ног — сколько
хочешь.
Вам не
дадут ни упасть, ни утонуть, разве только сами непременно того
захотите, как
захотел в прошлом году какой-то чудак-мещанин, которому опытные якуты говорили, что нельзя пускаться в путь после проливных дождей: горные ручьи раздуваются в стремительные потоки и уносят быстротой лошадей и всадников.
Впрочем, обе приведенные книги, «Поездка в Якутск» и «Отрывки о Сибири»,
дают, по возможности, удовлетворительное понятие о здешних местах и вполне заслуживают того одобрения, которым наградила их публика. Первая из них
дала два, а может быть, и более изданий. Рекомендую вам обе, если б вы
захотели узнать что-нибудь больше и вернее об этом отдаленном уголке, о котором я как проезжий, встретивший нечаянно остановку на пути и имевший неделю-другую досуга, мог написать только этот бледный очерк.
По приходе в Англию забылись и страшные, и опасные минуты, головная и зубная боли прошли, благодаря неожиданно хорошей для тамошнего климата погоде, и мы, прожив там два месяца, пустились далее. Я забыл и думать о своем намерении воротиться,
хотя адмирал, узнав о моей болезни, соглашался было отпустить меня. Вперед, дальше манило новое. Там, в заманчивой
дали, было тепло и ревматизмы неведомы.
Тарас видел, как смутны стали козацкие ряды и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он
хотел дать время всему, чтобы пообыклись они и к унынью, наведенному прощаньем с товарищами, а между тем в тишине готовился разом и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь и с большею силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому в душу, на что способна одна только славянская порода — широкая, могучая порода перед другими, что море перед мелководными реками.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы
дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не
хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не
хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и
давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не
хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не
хочу этого супу,
дай мне другого.
Г-жа Простакова.
Дай мне сроку
хотя на три дни. (В сторону.) Я
дала бы себя знать…
Софья. Всех и вообразить не можешь. Он
хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и
дале не пойдет.