Неточные совпадения
Первый встретил нас у дверей баран, который метил во всякого из нас рогами, когда мы
проходили мимо его, за ним в дверях показался
хозяин, голландец, невысокого роста, с беспечным лицом.
Правда, кресло жестковато, да нескоро его и сдвинешь с места; лак и позолота почти совсем
сошли; вместо занавесок висят лохмотья, и сам
хозяин смотрит так жалко, бедно, но это честная и притом гостеприимная бедность, которая вас всегда накормит, хотя и жесткой ветчиной, еще более жесткой солониной, но она отдаст последнее.
Между тем ночь
сошла быстро и незаметно. Мы вошли в гостиную, маленькую, бедно убранную, с портретами королевы Виктории и принца Альберта в парадном костюме ордена Подвязки. Тут же был и портрет
хозяина: я узнал таким образом, который настоящий: это — небритый, в рубашке и переднике; говорил в нос, топал,
ходя, так, как будто хотел продавить пол. Едва мы уселись около круглого стола, как вбежал
хозяин и объявил, что г-н Бен желает нас видеть.
При входе сидел претолстый китаец, одетый, как все они, в коленкоровую кофту, в синие шаровары, в туфлях с чрезвычайно высокой замшевой подошвой, так что на ней едва можно
ходить, а побежать нет возможности. Голова, разумеется, полуобрита спереди, а сзади коса. Тут был приказчик-англичанин и несколько китайцев. Толстяк и был
хозяин. Лавка похожа на магазины целого мира, с прибавлением китайских изделий, лакированных ларчиков, вееров, разных мелочей из слоновой кости, из пальмового дерева, с резьбой и т. п.
Шкипер шкуны, английский матрос, служивший прежде на купеческих судах, нанят
хозяином шкуны, за 25 долларов в месяц,
ходить по окрестным местам для разных надобностей.
Чичиков, чинясь, проходил в дверь боком, чтоб дать и
хозяину пройти с ним вместе; но это было напрасно: хозяин бы не прошел, да его уж и не было. Слышно было только, как раздавались его речи по двору: «Да что ж Фома Большой? Зачем он до сих пор не здесь? Ротозей Емельян, беги к повару-телепню, чтобы потрошил поскорей осетра. Молоки, икру, потроха и лещей в уху, а карасей — в соус. Да раки, раки! Ротозей Фома Меньшой, где же раки? раки, говорю, раки?!» И долго раздавалися всё — раки да раки.
Затем все главные события моего романа позамолкли на некоторое время, кроме разве того, что Английский клуб, к великому своему неудовольствию, окончательно узнал, что Тулузов мало что представлен в действительные статские советники, но уже и произведен в сей чин, что потом он давал обед на весь официальный и откупщицкий мир, и что за этим обедом только что птичьего молока не было; далее, что на балу генерал-губернатора Екатерина Петровна была одета богаче всех и что сам
хозяин прошел с нею полонез; последнее обстоятельство если не рассердило серьезно настоящих аристократических дам, то по крайней мере рассмешило их.
В ласковый день бабьего лета Артамонов, усталый и сердитый, вышел в сад. Вечерело; в зеленоватом небе, чисто выметенном ветром, вымытом дождямии, таяло, не грея, утомлённое солнце осени. В углу сада возился Тихон Вялов, сгребая граблями опавшие листья, печальный, мягкий шорох плыл по саду; за деревьями ворчала фабрика, серый дым лениво пачкал прозрачность воздуха. Чтоб не видеть дворника, не говорить с ним,
хозяин прошёл в противоположный угол сада, к бане; дверь в неё была не притворена.
А похоже, что Константин правду сказал:
хозяин ходит сердитый, на свет не глядит; все ворчит: «Надо прикончить фабрику, выгоды никакой нет…» Дело не хвали!
Неточные совпадения
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как
хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и
ходили верст за сорок к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении ответить, как на вопрос, любит ли он народ.
Хотя время, в продолжение которого они будут
проходить сени, переднюю и столовую, несколько коротковато, но попробуем, не успеем ли как-нибудь им воспользоваться и сказать кое-что о
хозяине дома.
Проходит после того десять лет — мудрец все еще держится на свете, еще больше прежнего кругом в долгах и так же задает обед, и все думают, что он последний, и все уверены, что завтра же потащут
хозяина в тюрьму.
Хозяин, кажется, нарочно
сошел из верхней комнаты, чтобы послушать «забавника», и сел поодаль, лениво, но важно позевывая.
—
Хозяева очень хорошие, очень ласковые, — отвечала Соня, все еще как бы не опомнившись и не сообразившись, — и вся мебель, и все… все хозяйское. И они очень добрые, и дети тоже ко мне часто
ходят…