Неточные совпадения
С наступлением ночи опять
стало нервам больно, опять явилось неопределенное беспокойство до тоски от остроты наркотических испарений, от теплой мглы, от теснившихся в воображении призраков, от смутных дум. Нет, не вынесешь долго этой жизни среди роз, ядов, баядерок, пальм, под отвесными стрелами, которые злобно
мечет солнечный шар!
Подите с ними! Они
стали ссылаться на свои законы, обычаи. На другое утро приехал Кичибе и взял ответ к губернатору. Только что он отвалил, явились и баниосы, а сегодня, 11 числа, они приехали сказать, что письмо отдали, но что из Едо не получено и т. п. Потом
заметили, зачем мы ездим кругом горы Паппенберга. «Так хочется», — отвечали им.
Мы на этот раз подошли к Нагасаки так тихо в темноте, что нас с мыса Номо и не
заметили и
стали давать знать с батарей в город выстрелами о нашем приходе в то время, когда уже мы
становились на якорь.
Они
стали все четверо в ряд — и мы взаимно раскланялись. С правой стороны, подле полномочных, поместились оба нагасакские губернатора, а по левую еще четыре, приехавшие из Едо, по-видимому, важные лица. Сзади полномочных сели их оруженосцы, держа богатые сабли в руках; налево, у окон, усажены были в ряд чиновники, вероятно тоже из Едо: по крайней мере мы знакомых лиц между ними не
заметили.
— Как же! Чтоб наблюдать, куда вы пойдете, что будете делать,
замечать, кто к вам подойдет,
станет разговаривать, чтоб потом расправиться с тем по-своему…
Третьего дня он
стал было сниматься с якоря и сел на
мель.
Стали спорить; большинство решило пристать немедленно; но тут течением потащило нас на
мель, на праздно валявшиеся в тине якоря.
Гостей угощали чаем, мороженым и фруктами, которые были, кажется, не без соли, как
заметил я, потому что один из гостей доверчиво запустил зубы в мангу, но вдруг остановился и
стал рассматривать плод, потом поглядывал на нас.
Прибыль и убыль в этих водах также не подвергнута пока контролю мореплавателей, и оттого мы частенько
становились на
мель в виду какого-нибудь мыса или скалы.
Между тем я не
заметил, что мы уж давно поднимались, что
стало холоднее и что нам осталось только подняться на самую «выпуклость», которая висела над нашими головами. Я все еще не верил в возможность въехать и войти, а между тем наш караван уже тронулся при криках якутов. Камни заговорили под ногами. Вереницей, зигзагами, потянулся караван по тропинке. Две вьючные лошади перевернулись через голову, одна с моими чемоданами. Ее бросили на горе и пошли дальше.
Мая извивается игриво, песчаные
мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас задержим, задержим»; лес не темный и не мелкий частокол, как на болотах, но заметно покрупнел к реке;
стал чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая на знакомые деревья. Лодка готова, хлеб выпечен, мясо взято — едем. Теперь платить будем прогоны по числу людей, то есть сколько будет гребцов на лодках.
Мужики
стали просить подождать до луны, иначе темно ехать, говорили они: трудно, много
мелей.
Между тем они на гребле работают без устали, тридцать и сорок верст, и чуть
станем на
мель, сейчас бросаются с голыми ногами в воду тащить лодку, несмотря на резкий холод.
Я пригласил его пить чай. «У нас чаю и сахару нет, — вполголоса сказал мне мой человек, — все вышло». — «Как, совсем нет?» — «Всего раза на два». — «Так и довольно, — сказал я, — нас двое». — «А завтра утром что
станете кушать?» Но я знал, что он любил всюду находить препятствия. «Давно ли я видел у тебя много сахару и чаю?» —
заметил я. «Кабы вы одни кушали, а то по станциям и якуты, и якутки, чтоб им…» — «Без комплиментов! давай что есть!»
Помню еще теперь минуту комического страха, которую я испытал, впрочем, напрасно, когда, отойдя на шкуне с версту от фрегата, мы
стали на
мель в устье Амурского лимана.
Он весь усеян
мелями, так что даже и легкая шкуна наша, и до Николаевска, и после него до Охотского моря, беспрестанно
становилась на
мель.
Она так же легко снималась с
мелей, как и
становилась на них.
Опять скандал! Капитана наверху не было — и вахтенный офицер смотрел на архимандрита — как будто хотел его съесть, но не решался
заметить, что на шканцах сидеть нельзя. Это, конечно, знал и сам отец Аввакум, но по рассеянности забыл, не приписывая этому никакой существенной важности. Другие, кто тут был, улыбались — и тоже ничего не говорили. А сам он не догадывался и, «отдохнув»,
стал опять ходить.
Неточные совпадения
Как ни просила вотчина, // От должности уволился, // В аренду снял ту мельницу // И
стал он пуще прежнего // Всему народу люб: // Брал за
помол по совести.
— Сижу я намеднись в питейном, — свидетельствовала она, — и тошно мне, слепенькой,
стало; сижу этак-то и все думаю: куда,
мол, нонче народ против прежнего гордее
стал!
Бога забыли, в посты скоромное едят, нищих не оделяют; смотри,
мол, скоро и на солнышко прямо смотреть
станут!
Вронский взглянул на них, нахмурился и, как будто не
заметив их, косясь на книгу,
стал есть и читать вместе.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он
замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы
стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё
становится больше и больше.