Неточные совпадения
«Отошлите это в ученое общество, в академию, — говорите вы, — а беседуя с людьми всякого образования, пишите
иначе. Давайте нам чудес, поэзии, огня, жизни и красок!» Чудес, поэзии! Я сказал, что их нет, этих чудес: путешествия утратили чудесный характер. Я
не сражался со львами и тиграми,
не пробовал человеческого мяса. Все подходит под какой-то прозаический уровень.
Но эта первая буря мало подействовала на меня:
не бывши никогда в море, я думал, что это так должно быть, что
иначе не бывает, то есть что корабль всегда раскачивается на обе стороны, палуба вырывается из-под ног и море как будто опрокидывается на голову.
В тавернах, в театрах — везде пристально смотрю, как и что делают, как веселятся, едят, пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя судьбу, что когда-то учился ему:
иначе хоть
не заглядывай в Англию.
Матросы
иначе в третьем лице друг друга
не называют, как они или матросиком, тогда как, обращаясь один к другому прямо, изменяют тон.
Я перепугался: бал и обед! В этих двух явлениях выражалось все, от чего так хотелось удалиться из Петербурга на время, пожить
иначе, по возможности без повторений, а тут вдруг бал и обед! Отец Аввакум также втихомолку смущался этим. Он
не был в Капштате и отчаивался уже быть. Я подговорил его уехать, и дня через два, с тем же Вандиком, который был еще в Саймонстоуне, мы отправились в Капштат.
Вся верхняя часть тела у индийцев обнажена, но они чем-то мажутся, чуть ли
не кокосовым маслом,
иначе никакая кожа
не устоит против этого солнца.
Ночью их обязали ездить с фонарями,
иначе здесь ни зги
не видать.
Только в одни эти окна, или порты, по-морскому, и
не достигала вода, потому что они были высоко; везде же в прочих местах полупортики были задраены наглухо деревянными заставками,
иначе стекла летят вдребезги и при крене вал за валом вторгается в судно.
Иначе оно, черпнув глубоко бортом, может быть, уже
не встанет более…
В начале приезда мы просили прислать нам провизии, разумеется за деньги, и сказали, что
иначе не возьмем.
А! значит, получен ответ из Едо, хотя они и говорят, что нет: лгут,
иначе не смели бы рассуждать о церемониале,
не зная, примут ли нас.
А нечего делать японцам против кораблей: у них, кроме лодок, ничего нет. У этих лодок, как и у китайских джонок, паруса из циновок, очень мало из холста, да еще открытая корма: оттого они и ходят только у берегов. Кемпфер говорит, что в его время сиогун запретил строить суда
иначе, чтоб они
не ездили в чужие земли. «Нечего, дескать, им там делать».
Стоять перед старшим или перед гостем, по их обычаю, неучтиво: они, встречая гостя, сейчас опускаются на пол, а сидя на полу, как же можно
иначе поклониться почтительно, как
не до земли?
Сегодня вызвали баниосов; приехал Ойе-Саброски, Кичибе и Сьоза да еще баниос, под пару Саброски (баниосы
иначе не ездят, как парами).
В первый раз в жизни случилось мне провести последний день старого года как-то
иначе, непохоже ни на что прежнее. Я обедал в этот день у японских вельмож! Слушайте же, если вам
не скучно, подробный рассказ обо всем, что я видел вчера.
Не берусь одевать все вчерашние картины и сцены в их оригинальный и яркий колорит. Обещаю одно: верное, до добродушия, сказание о том, как мы провели вчерашний день.
Кавадзи этот всем нам понравился, если
не больше, так по крайней мере столько же, сколько и старик Тсутсуй, хотя
иначе, в другом смысле.
Все это
не деревья,
не хижины: это древние веси, сени, кущи и пажити;
иначе о них неприлично и выражаться.
На горе начались хижины — все как будто игрушки; жаль, что они прячутся за эти сплошные заборы; но
иначе нельзя: ураганы, или тайфуны, в полосу которых входят и Лю-чу, разметали бы, как сор, эти птичьи клетки,
не будь они за такой крепкой оградой.
Адмирал хотел отдать визит напакианскому губернатору, но он у себя принять
не мог, а дал знать, что примет, если угодно, в правительственном доме. Он отговаривался тем, что у них частные сношения с иностранцами запрещены. Этим же объясняется, почему
не хотел принять нас и нагасакский губернатор
иначе как в казенном доме.
«На берег кому угодно! — говорят часу во втором, — сейчас шлюпка идет». Нас несколько человек село в катер, все в белом, —
иначе под этим солнцем показаться нельзя — и поехали, прикрывшись холстинным тентом; но и то жарко: выставишь нечаянно руку, ногу, плечо — жжет. Голубая вода
не струится нисколько; суда, мимо которых мы ехали, будто спят: ни малейшего движения на них; на палубе ни души. По огромному заливу кое-где ползают лодки, как сонные мухи.
Лганье
не приносит японцам никакой пользы, потому что им в возврат лгут еще больше;
иначе нельзя.
Сегодня, часу в пятом после обеда, мы впятером поехали на берег, взяли с собой самовар, невод и ружья. Наконец мы ступили на берег, на котором, вероятно, никогда
не была нога европейца. Миссионерам сюда забираться было незачем, далеко и пусто. Броутон говорит или о другой бухте, или если и заглянул сюда, то на берег, по-видимому,
не выходил,
иначе бы он определил его верно.
«Сары, сары
не забудьте купить!» — «Это еще что?» — «Сары — это якутские сапоги из конской кожи: в них сначала надо положить сена, а потом ногу, чтоб вода
не прошла;
иначе по здешним грязям
не пройдете и
не проедете. Да вот зайдите ко мне, я велю вам принести».
В Маиле нам дали других лошадей, все таких же дрянных на вид, но верных на ногу, осторожных и крепких. Якуты ласковы и внимательны: они нас буквально на руках снимают с седел и сажают на них;
иначе бы
не влезть на седло, потом на подушку, да еще в дорожном платье.
Мы отлично уснули и отдохнули. Можно бы ехать и ночью, но
не было готового хлеба, надо ждать до утра,
иначе нам, в числе семи человек, трудно будет продовольствоваться по станциям на берегах Маи. Теперь предстоит ехать шестьсот верст рекой, а потом опять сто восемьдесят верст верхом по болотам. Есть и почтовые тарантасы, но все предпочитают ехать верхом по этой дороге, а потом до Якутска на колесах, всего тысячу верст. Всего!
Тунгусы — охотники, оленные промышленники и ямщики. Они возят зимой на оленях, но, говорят, эта езда вовсе
не так приятна, как на Неве, где какой-то выходец из Архангельска катал публику: издали все ведь кажется или хуже, или лучше, но во всяком случае
иначе, нежели вблизи. А здесь езда на оленях даже опасна, потому что Мая становится неровно, с полыньями, да, кроме того, олени падают во множестве,
не выдерживая гоньбы.
Надо спешить из Якутска сесть в лодку на Лене никак
не позже десятого сентября,
иначе не доберешься до Иркутска до закрытия реки.