Мы
не верили глазам, глядя на тесную кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
Неточные совпадения
Можно ли
поверить, что в Петербурге есть множество людей, тамошних уроженцев, которые никогда
не бывали в Кронштадте оттого, что туда надо ехать морем, именно оттого, зачем бы стоило съездить за тысячу верст, чтобы только испытать этот способ путешествия?
«
Поверьте, — продолжал он, — что если б я среди моря умирал от жажды, я бы отдал вам последний стакан: вы
верите этому?» — «Да», — уже нерешительно отвечал я, начиная подозревать, что
не получу воды.
Поверьте, если б я имел хоть малейшую возможность, то, конечно, надеюсь, вы
не сомневаетесь…» И повторил свой монолог.
Каждый день прощаюсь я с здешними берегами,
поверяю свои впечатления, как скупой
поверяет втихомолку каждый спрятанный грош. Дешевы мои наблюдения, немного выношу я отсюда, может быть отчасти и потому, что ехал
не сюда, что тороплюсь все дальше. Я даже боюсь слишком вглядываться, чтоб
не осталось сору в памяти. Я охотно расстаюсь с этим всемирным рынком и с картиной суеты и движения, с колоритом дыма, угля, пара и копоти. Боюсь, что образ современного англичанина долго будет мешать другим образам…
«Рад бы душой, — продолжает он с свойственным ему чувством и красноречием, —
поверьте, я бы всем готов пожертвовать, сна
не пожалею, лишь бы только зелени в супе было побольше, да
не могу, видит Бог,
не могу…
Никому и в голову
не пришло
поверить меня.
Но дело в том, что эту провизию иногда есть нельзя: продавцы употребляют во зло доверенность покупателей; а
поверить их нельзя:
не станешь вскрывать каждый наглухо закупоренный и залитый свинцом ящик.
«А это по-дружески, когда вам говорят, что нам необходимо
поверить хронометры, что без этого нельзя в море идти, а вы
не отводите места?» — «Из Едо… хо-хо-хо…
не получено», — начал Кичибе.
На это отвечено, что «по трехмесячном ожидании
не важность подождать семь дней; но нам необходимо иметь место на берегу, чтоб сделать поправки на судах,
поверить хронометры и т. п. Далее, если ответ этот подвинет дело вперед, то мы останемся, в противном случае уйдем… куда нам надо».
Очевидно, что губернатору велено удержать нас, и он ждал высших лиц, чтобы сложить с себя ответственность во всем, что бы мы ни предприняли. Впрочем, положительно сказать ничего нельзя: может быть, полномочные и действительно тут — как добраться до истины? все средства к обману на их стороне. Они могут сказать нам, что один какой-нибудь полномочный заболел в дороге и что трое
не могут начать дела без него и т. п., —
поверить их невозможно.
Адмирал
не взял на себя труда догадываться, зачем это, тем более что японцы
верят в счастливые и несчастливые дни, и согласился лучше поехать к ним, лишь бы за пустяками
не медлить, а заняться делом.
«Что это такое? — твердил я, удивляясь все более и более, — этак
не только Феокриту,
поверишь и мадам Дезульер и Геснеру с их Меналками, Хлоями и Дафнами; недостает барашков на ленточках». А тут кстати, как нарочно, наших баранов велено свезти на берег погулять, будто в дополнение к идиллии.
Снялись на другой день, 7-го апреля, в 3 часа пополудни, а 9-го, во втором часу, бросили якорь на нагасакском рейде. Переход был отличный, тихо, как в реке. Японцы
верить не хотели, что мы так скоро пришли; а тут всего 180 миль расстояния.
«А там есть какая-нибудь юрта, на том берегу, чтоб можно было переждать?» — спросил я. «Однако нет, — сказал он, — кусты есть… Да почто вам юрта?» — «Куда же чемоданы сложить, пока лошадей приведут?» — «А на берегу: что им доспеется? А
не то так в лодке останутся:
не азойно будет» (то есть: «
Не тяжело»). Я задумался: провести ночь на пустом берегу вовсе
не занимательно; посылать ночью в город за лошадьми взад и вперед восемь верст — когда будешь под кровлей? Я
поверил свои сомнения старику.
Потом он
поверил мне, что он, по распоряжению начальства, переведен на дальнюю станцию вместо другого смотрителя, Татаринова, который поступил на его место; что это
не согласно с его семейными обстоятельствами, и потому он просил убедительно Татаринова выйти в отставку, чтоб перепроситься на прежнюю станцию, но тот
не согласился, и что, наконец, вот он просит меня ходатайствовать по этому делу у начальства.
И Левина поразило то спокойное, унылое недоверие, с которым дети слушали эти слова матери. Они только были огорчены тем, что прекращена их занимательная игра, и
не верили ни слову из того, что говорила мать. Они и не могли верить, потому что не могли себе представить всего объема того, чем они пользуются, и потому не могли представить себе, что то, что они разрушают, есть то самое, чем они живут.