Неточные совпадения
Ящики выскочили из своих
мест, щетки, гребни, бумаги, письма — все ездило по
полу вперегонку, что скорее скакнет в угол или оттуда на средину.
Он шел очень искусно, упираясь то одной, то другой ногой и держа в равновесии руки, а
местами вдруг осторожно приседал, когда покатость
пола становилась очень крута.
Меня сорвало с него и ударило грудью о кресло так сильно, что кресло хотя и осталось на
месте, потому что было привязано к
полу, но у него подломилась ножка, а меня перебросило через него и повлекло дальше по
полу.
Примчавшись к своему
месту, я несколько минут сидел от боли неподвижно на
полу.
Прежде всего они напились до того, что многие остались на своих
местах, а другие и этого не могли, упали на
пол.
Поселенцы, по обыкновению, покинули свои
места, угнали скот, и кто мог, бежал дальше от границ Кафрарии. Вся пограничная черта представляла одну картину общего движения. Некоторые из фермеров собирались толпами и укреплялись лагерем в
поле или избирали убежищем укрепленную ферму.
И нынче еще упорный в ненависти к англичанам голландский фермер, опустив
поля шляпы на глаза, в серой куртке, трясется верст сорок на кляче верхом, вместо того чтоб сесть в омнибус, который, за три шилинга, часа в четыре, привезет его на
место.
Целые каскады начали хлестать в каюту, на стол, на скамьи, на
пол, на нас, не исключая и моего
места, и меня самого.
Где я, о, где я, друзья мои? Куда бросила меня судьба от наших берез и елей, от снегов и льдов, от злой зимы и бесхарактерного лета? Я под экватором, под отвесными лучами солнца, на меже Индии и Китая, в царстве вечного, беспощадно-знойного лета. Глаз, привыкший к необозримым
полям ржи, видит плантации сахара и риса; вечнозеленая сосна сменилась неизменно зеленым бананом, кокосом; клюква и морошка уступили
место ананасам и мангу.
Кругом все заросло пальмами areca или кокосовыми; обработанных
полей с хлебом немного: есть плантации кофе и сахара, и то мало:
места нет; все болота и густые леса. Рис, главная пища южной Азии, привозится в Сингапур с Малаккского и Индийского полуостровов. Но зато сколько деревьев! хлебное, тутовое, мускатное, померанцы, бананы и другие.
Позвали обедать. Один столик был накрыт особо, потому что не все уместились на
полу; а всех было человек двадцать. Хозяин, то есть распорядитель обеда, уступил мне свое
место. В другое время я бы поцеремонился; но дойти и от палатки до палатки было так жарко, что я измучился и сел на уступленное
место — и в то же мгновение вскочил: уж не то что жарко, а просто горячо сидеть. Мое седалище состояло из десятков двух кирпичей, служивших каменкой в бане: они лежали на солнце и накалились.
На той стороне
поля, хижины; у берегов отгорожены
места для рыбной ловли — и больше ничего не видать.
Мы пошли обратно к городу, по временам останавливаясь и любуясь яркой зеленью посевов и правильно изрезанными
полями, засеянными рисом и хлопчатобумажными кустарниками, которые очень некрасивы без бумаги: просто сухие, черные прутья, какие остаются на выжженном
месте. Голоногие китайцы, стоя по колено в воде, вытаскивали пучки рисовых колосьев и пересаживали их на другое
место.
Подходя к перевозу, мы остановились посмотреть прелюбопытную машину, которая качала из бассейна воду вверх на террасы для орошения
полей. Это — длинная, движущаяся на своей оси лестница, ступеньки которой загребали воду и тащили вверх. Машину приводила в движение корова, ходя по вороту кругом. Здесь, как в Японии, говядину не едят: недостало бы
мест для пастбищ; скота держат столько, сколько нужно для работы, от этого и коровы не избавлены от ярма.
Впросонках видел, как пришел Крюднер, посмотрел на нас, на оставленное ему
место, втрое меньше того, что ему нужно по его росту, подумал и лег, положив ноги на
пол, а голову куда-то, кажется, на полку.
Все открывшееся перед нами пространство, с лесами и горами, было облито горячим блеском солнца; кое-где в
полях работали люди, рассаживали рис или собирали картофель, капусту и проч. Над всем этим покоился такой колорит мира, кротости, сладкого труда и обилия, что мне, после долгого, трудного и под конец даже опасного плавания, показалось это
место самым очаровательным и надежным приютом.
Удобрение это состоит из всякого рода нечистот, которые сливаются в особые
места, гниют, и потом, при посевах, ими
поливают поля, как я видел в Китае.
В них потолки и
полы так легки и эластичны, что покоряются движению почвы и, пошатавшись немного, остаются на своем
месте.
Вечером я предложил в своей коляске
место французу, живущему в отели, и мы отправились далеко в
поле, через С.-Мигель, оттуда заехали на Эскольту, в наше вечернее собрание, а потом к губернаторскому дому на музыку. На площади, кругом сквера, стояли экипажи. В них сидели гуляющие. Здесь большею частью гуляют сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел бродить по площади.
Я удивился, что поблизости Манилы еще так много лежит нетронутых
полей,
мест, по-видимому, совсем забытых.
Есть
места вовсе бесплодные: с них, по распоряжению начальства, поселенцы переселяются на другие участки. Подъезжая к реке Амге (это уже ближе к Якутску), я вдруг как будто перенесся на берега Волги: передо мной раскинулись
поля, пестреющие хлебом. «Ужели это пшеница?» — с изумлением спросил я, завидя пушистые, знакомые мне золотистые колосья. «Пшеница и есть, — сказал мне человек, — а вон и яровое!»
Неточные совпадения
Тогда градоначальник вдруг вскочил и стал обтирать лапками те
места своего тела, которые предводитель
полил уксусом. Потом он закружился на одном
месте и вдруг всем корпусом грохнулся на
пол.
И, перебрав красиво написанную с огромными
полями рукопись, Алексей Александрович вновь прочел убедительное
место.
Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка и два стула. У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало, и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой и купавшаяся в лужах, не натоптала
пол, и указал ей
место в углу у двери. Оглядев горницу, Левин вышел на задний двор. Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми ведрами на коромысле, сбежала впереди его зa водой к колодцу.
Ноздрев повел своих гостей
полем, которое во многих
местах состояло из кочек.
Местами эти дома казались затерянными среди широкой, как
поле, улицы и нескончаемых деревянных заборов;
местами сбивались в кучу, и здесь было заметно более движения народа и живости.