Неточные совпадения
«Подал бы я, — думалось мне, — доверчиво мудрецу руку, как дитя взрослому, стал бы внимательно слушать, и, если понял бы настолько, насколько ребенок понимает толкования дядьки, я был бы богат и этим скудным разумением». Но и эта мечта улеглась в воображении вслед за многим
другим. Дни мелькали, жизнь грозила пустотой, сумерками, вечными буднями: дни, хотя порознь разнообразные, сливались в одну утомительно-однообразную
массу годов.
Едва ли в
другом народе разлито столько красоты в
массе, как в Англии.
Перед глазами, в трех милях, лежит
масса бурых холмов, один выше
другого; разнообразные глыбы земли и скал, брошенных в кучу, лезут
друг через
друга все выше и выше.
Я обернулся на Мадеру в последний раз: она вся закуталась, как в мантию, в облака, как будто занавес опустился на волшебную картину, и лежала далеко за нами темной
массой; впереди довольно уже близко неслась на нас
другая масса — наш корабль.
Одни из них, подальше, казались темно-синими,
другие, поближе, бурыми
массами.
Мы подвигались все ближе:
масса обозначалась яснее, утесы отделялись один от
другого, и весь рисунок острова очертился перед нами, когда мы милях в полутора бросили якорь.
У самого берега, слева от нас, виден пустой маленький островок, направо
масса накиданных
друг на
друга утесов.
На
другой день, 24-го числа, в Рождественский сочельник, погода была великолепная: трудно забыть такой день. Небо и море — это одна голубая
масса; воздух теплый, без движения. Как хорош Нагасакский залив! И самые Нагасаки, облитые солнечным светом, походили на что-то путное. Между бурыми холмами кое-где ярко зеленели молодые всходы нового посева риса, пшеницы или овощей. Поглядишь к морю — это бесконечная лазоревая пелена.
В них успело развиться и закоренеть индивидуальное и семейное начало и не дозрело до жизни общественной и государственной или если и созрело когда-нибудь, то, может быть, затерялось в безграничном размножении народной
массы, делающем невозможною — ни государственную, ни какую
другую централизацию.
Я узнал, что жизнь их не неподвижная, не сонная, что она нисколько не похожа на обыкновенную провинциальную жизнь; что в сумме здешней деятельности таится
масса подвигов, о которых громко кричали и печатали бы в
других местах, а у нас, из скромности, молчат.
Рассказы шведа дышали чем-то фантастичным и вместе с тем страшным и жестоким о первых временах поисков золота в Калифорнии, где в одну неделю, в один день, люди, случалось, делались богатыми. Но швед, как и
масса других золотоискателей, горько разочаровался. Он не разбогател, хотя и находил золото, он отдавал его за провизию, за обувь и платье, за инструменты, за вино. Наживались главным образом поставщики и торгаши, нахлынувшие вслед за пионерами, а не самые пионеры.
Ему долго потом мерещился этот взгляд, поднимая со дна его сердца мучительные угрызения совести. Он усыпил впоследствии эту совесть — он позабыл и эту девушку — жертву его первого преступления… Он утопил эти воспоминания в
массе других преступлений, в потоках пролитой им человеческой крови.
Неточные совпадения
Это люди, как и все
другие, с тою только оговоркою, что природные их свойства обросли
массой наносных атомов, за которою почти ничего не видно.
Лампа, плохо освещая просторную кухню, искажала формы вещей: медная посуда на полках приобрела сходство с оружием, а белая
масса плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре света старики сидели так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку на колено, он прижимал ее рукой, а
другою дергал свои реденькие усы.
— Час тому назад я был в собрании людей, которые тоже шевелятся, обнаруживают эдакое, знаешь, тараканье беспокойство пред пожаром. Там была носатая дамища с фигурой извозчика и при этом — тайная советница, генеральша, да! Была дочь богатого винодела, кажется, что ли. И много
других, все отличные люди, то есть действующие от лица
масс. Им — денег надобно, на журнал. Марксистский.
Но люди, стоявшие прямо против фронта, все-таки испугались, вся
масса их опрокинулась глубоко назад, между ею и солдатами тотчас образовалось пространство шагов пять, гвардии унтер-офицер нерешительно поднял руку к шапке и грузно повалился под ноги солдатам, рядом с ним упало еще трое, из толпы тоже, один за
другим, вываливались люди.
Он отбрасывал их от себя, мял, разрывал руками, люди лопались в его руках, как мыльные пузыри; на секунду Самгин видел себя победителем, а в следующую — двойники его бесчисленно увеличивались, снова окружали его и гнали по пространству, лишенному теней, к дымчатому небу; оно опиралось на землю плотной, темно-синей
массой облаков, а в центре их пылало
другое солнце, без лучей, огромное, неправильной, сплющенной формы, похожее на жерло печи, — на этом солнце прыгали черненькие шарики.