Неточные совпадения
Но смеяться на море безнаказанно нельзя: кто-нибудь тут же
пойдет по каюте, его повлечет наклонно по полу; он не успеет наклониться —
и, смотришь, приобрел шишку на голове; другого плечом ударило о косяк двери,
и он начинает бранить
бог знает кого.
Некоторые из этих дам долго
шли за нами
и на исковерканном английском языке (
и здесь англичане — заметьте!) просили денег
бог знает по какому случаю.
Наконец,
слава Богу, вошли почти в город. Вот подходим к пристани, к доку, видим уже трубу нашей шкуны; китайские ялики снуют взад
и вперед. В куче судов видны клиппера, поодаль стоит, закрытый излучиной, маленький, двадцатишестипушечный английский фрегат «Spartan», еще далее французские
и английские пароходы. На зданиях развеваются флаги европейских наций, обозначая консульские дома.
Нас попросили отдохнуть
и выпить чашку чаю в ожидании, пока будет готов обед. Ну,
слава Богу! мы среди живых людей: здесь едят. Японский обед! С какой жадностью читал я, бывало, описание чужих обедов, то есть чужих народов, вникал во все мелочи, говорил, помните,
и вам, как бы желал пообедать у китайцев, у японцев!
И вот
и эта мечта моя исполнилась. Я pique-assiette [блюдолиз, прихлебатель — фр.] от Лондона до Едо. Что будет, как подадут, как сядут — все это занимало нас.
Но дунул холод, свежий ветер,
и стоножки, тараканы — все исчезло. Взяли три рифа, а сегодня, 31-го марта утром,
и четвертый. Грот взяли на гитовы
и поставили грот-трисель. NO дует с холодом: вдруг из тропиков, через пять дней — чуть не в мороз! Нет
и 10° тепла. Стихает —
слава Богу!
Но,
слава Богу, однако ж, мы выбрались из лимана
и, благополучно проскользнув между материком Азии
и островом Сахалином, вышли в Охотское море
и бросили якорь у песчаной косы, перед маленьким нашим поселением, Петровским зимовьем.
Да, это путешествие не похоже уже на роскошное плавание на фрегате: спишь одетый, на чемоданах; ремни врезались в бока, кутаешься в пальто: стенки нашей каюты выстроены, как балаган; щели в палец; ветер сквозит
и свищет — все а jour, а
слава Богу, ничего: могло бы быть
и хуже.
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются.
И мы рады, что наше вино вышло (разбилось на горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним:
и люди наши трезвы, пьют себе чай,
и,
слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
Вот поди же ты, а Петр Маньков на Мае сказывал, что их много, что вот,
слава Богу, красный зверь уляжется скоро
и не страшно будет жить в лесу. «А что тебе красный зверь сделает?» — спросил я. «Как что? по бревнышку всю юрту разнесет». — «А разве разносил у кого-нибудь?» — «Никак нет, не слыхать». — «Да ты видывал красного зверя тут близко?» — «Никак нет.
Бог миловал».
«
Слава Богу, если еще есть поварня! — говорил отец Никита, — а то
и не бывает…» — «Как же тогда?» — «Тогда ночуем на снегу». — «Но не в сорок градусов, надеюсь». — «
И в сорок ночуем: куда ж деться?» — «Как же так? ведь, говорят, при 40˚ дышать нельзя…» — «Трудно, грудь режет немного, да дышим. Мы разводим огонь,
и притом в снегу тепло. Мороз ничего, — прибавил он, — мы привыкли, да
и хорошо закутаны. А вот гораздо хуже, когда застанет пурга…»
Слава Богу! все стало походить на Россию: являются частые селения, деревеньки, Лена течет излучинами,
и ямщики, чтоб не огибать их, едут через мыски
и заимки, как называют небольшие слободки.
Бог услышал молитвы моряков,
и «Провидению, — говорит рапорт адмирала, — угодно было спасти нас от гибели». Вода
пошла на прибыль,
и фрегат встал, но в каком положении!
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь
бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что
и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
«Ах, боже мой!» — думаю себе
и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, —
слава богу!»
И говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Лука Лукич (летит вон почти бегом
и говорит в сторону).Ну
слава богу! авось не заглянет в классы!
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился
и говорил, что
и в гостинице все нехорошо,
и к нему не поедет,
и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича
и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли,
и,
слава богу, все
пошло хорошо.
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! //
Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря //
И за его же полосу // Облает:
и лентяи-то, //
И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!