Неточные совпадения
«Я понял
бы ваши слезы,
если б это были слезы зависти, — сказал я, —
если б вам было жаль, что на мою, а не на вашу долю выпадает быть там, где из нас почти никто не бывает, видеть чудеса, о которых здесь и мечтать трудно, что мне открывается вся великая книга, из которой едва кое-кому удается прочесть первую страницу…» Я говорил ей хорошим слогом.
«Подал
бы я, — думалось мне, — доверчиво мудрецу руку, как дитя взрослому, стал
бы внимательно слушать, и,
если понял
бы настолько, насколько ребенок понимает толкования дядьки, я был
бы богат и этим скудным разумением». Но и эта мечта улеглась в воображении вслед за многим другим. Дни мелькали, жизнь грозила пустотой, сумерками, вечными буднями: дни, хотя порознь разнообразные, сливались в одну утомительно-однообразную массу годов.
Плясали, кажется, лишь по сознанию, что сегодня праздник, следовательно, надо веселиться. Но
если б отменили удовольствие, они были
бы недовольны.
Это от непривычки:
если б пароходы существовали несколько тысяч лет, а парусные суда недавно, глаз людской, конечно, находил
бы больше поэзии в этом быстром, видимом стремлении судна, на котором не мечется из угла в угол измученная толпа людей, стараясь угодить ветру, а стоит в бездействии, скрестив руки на груди, человек, с покойным сознанием, что под ногами его сжата сила, равная силе моря, заставляющая служить себе и бурю, и штиль.
Трюм постоянно наполнялся водой, и
если б мы остались тут, то, вероятно, к концу дня увидели
бы, как оно погрузится на дно.
Он был добрый и обязательный человек вообще, а
если подделаться к нему немножко, тогда нет услуги, которой
бы он ни оказал.
«Поверьте, — продолжал он, — что
если б я среди моря умирал от жажды, я
бы отдал вам последний стакан: вы верите этому?» — «Да», — уже нерешительно отвечал я, начиная подозревать, что не получу воды.
У какого путешественника достало
бы смелости чертить образ Англии, Франции — стран, которые мы знаем не меньше,
если не больше, своего отечества?
Туманы бывают
если не каждый день, то через день непременно; можно
бы, пожалуй, нажить сплин; но они не русские, а я не англичанин: что же мне терпеть в чужом пиру похмелье?
Еще они могли
бы тоже принять в свой язык нашу пословицу: не красна изба углами, а красна пирогами,
если б у них были пироги, а то нет; пирожное они подают, кажется, в подражание другим: это стереотипный яблочный пирог да яичница с вареньем и крем без сахара или что-то в этом роде.
Особенно в белье; скатерти — ослепительной белизны, а салфетки были
бы тоже,
если б они были, но их нет, и вам подадут салфетку только по настойчивому требованию — и то не везде.
Странно, даже досадно было
бы,
если б дело обошлось так тихо и мирно, как где-нибудь в Финском заливе.
Мы оделись в тропическую форму: в белое, а потом сознались, что
если б остались в небелом, так не задохлись
бы.
Если б не эти черные, лоснящиеся лица, не курчавые, точно напудренные березовым углем волосы, я
бы подумал, что я вдруг зашел в какую-нибудь провинциальную лакейскую.
Если б остановка была продолжительнее, можно было
бы осмотреть здешние соляные бассейны.
Кто
бы он ни был,
если и жид, но он был самый любезный, образованный и обязательный человек.
У англичан сначала не было положительной войны с кафрами, но между тем происходили беспрестанные стычки. Может быть, англичане успели
бы в самом начале прекратить их,
если б они в переговорах имели дело со всеми или по крайней мере со многими главнейшими племенами; но они сделали ошибку, обратясь в сношениях своих к предводителям одного главного племени, Гаики.
Если б он не был гражданский инженер и геолог, то, конечно, был
бы африканский Рубини: у него изумительный фальцетто. Он нам пел шотландские песни и баллады. Ученая партия овладела им совсем, и Посьет, конечно, много дополнит в печати беседу нашу с г-ном Беном.
Если б хоть одна лошадь испугалась и зашалила, так нам пришлось
бы плохо».
Погода была — превосходная, сказал
бы я,
если б здесь была когда-нибудь другая.
В начале июня мы оставили Сингапур. Недели было чересчур много, чтоб познакомиться с этим местом.
Если б мы еще остались день, то не знали
бы, что делать от скуки и жара. Нет, Индия не по нас! И англичане бегут из нее, при первом удобном случае, спасаться от климата на мыс Доброй Надежды, в порт Джаксон — словом, дальше от экватора, от этих палящих дней, от беспрохладных ночей, от мест, где нельзя безнаказанно есть и пить, как едят и пьют англичане.
Если б ему предписано было, например, истребить нас, он
бы, конечно, не мог, но все-таки должен
бы был стараться об этом, а в случае неудачи распороть себе брюхо.
Все это такие мелочи, о которых странно
бы было спорить,
если б они не вели за собой довольно важных последствий.
«А что,
если б у японцев взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться не умеют, — продолжал я, — что
бы было здесь,
если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие места! Весь Восточный океан оживился
бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась
бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут? за мысом ничего нет? так только-то?»
А, уж конечно, они убедились, особенно в новое время, что
если б пустить иностранцев, так от них многому
бы можно научиться: жить получше, быть посведущее во всем, сильнее, богаче.
Давно ли сарказмом отвечали японцы на совет голландского короля отворить ворота европейцам? Им приводили в пример китайцев, сказав, что те пускали европейцев только в один порт, и вот что из этого вышло: открытие пяти портов, торговые трактаты, отмена стеснений и т. п. «Этого
бы не случилось с китайцами, — отвечали японцы, —
если б они не пускали и в один порт».
Губернатору лучше
бы,
если б мы, минуя Нагасаки, прямо в Едо пришли: он отслужил свой год и, сдав должность другому, прибывшему на смену, готовился отправиться сам в Едо, домой, к семейству, которое удерживается там правительством и служит порукой за мужа и отца, чтоб он не нашалил как-нибудь на границе.
Если не нам, то американцам,
если не американцам, то следующим за ними — кому
бы ни было, но скоро суждено опять влить в жилы Японии те здоровые соки, которые она самоубийственно выпустила вместе с собственною кровью из своего тела, и одряхлела в бессилии и мраке жалкого детства.
Они не понимают, что Россия не была
бы Россией, Англия Англией, в торговле, войне и во всем,
если б каждую заперли на замок.
Пусть они не считают нас за старших, но они воздерживались
бы от этого по привычке,
если б она у них была.
Сегодня были японцы с ответом от губернатора, что
если мы желаем, то можем стать на внутренний рейд, но не очень близко к берегу, потому что будто
бы помешаем движению японских лодок на пристани.
Японцы приезжали от губернатора сказать, что он не может совсем снять лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то есть 29-го, объявили, что губернатор желал
бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть с боков, у берега, отведя по одной лодке. Адмирал приказал сказать, что
если это сделают, так он велит своим шлюпкам отвести насильно лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход к корвету. Переводчики, увидев, что с ними не шутят, тотчас убрались и чаю не пили.
«Ну а
если мы сами съедем или другие сделали
бы это, тогда не достанется?» — спросил он.
Уж такие пушки у них!» Потом, подумав немного, он сказал: «
Если б пришлось драться с ними, ваше высокоблагородие, неужели нам ружья дадут?» — «А как же?» — «По лопарю
бы довольно».
Какое
бы славное предместие раскинулось в ней,
если б она была в руках европейцев!
Что сказал
бы добродетельный философ,
если б предвидел, что его соименник будет драть по стольку с приходящих судов? проклял
бы пришельцев, конечно.
А кто знает:
если б у него были акции на это предприятие, так, может быть, сам брал
бы вдвое.
Ничего, все было
бы сносно,
если б не отравляющий запах китайского масла!
«А теперь идите вон», — мог
бы прибавить,
если б захотел быть чистосердечен, и не мог
бы ничем так угодить.
Осаждающие могли
бы, конечно, помешать снабжению города съестными припасами,
если б сами имели больше свободы, нежели осажденные.
Ров и стена, где торгуют разносчики, обращены к городу; и
если б одно ядро попало в европейский квартал, тогда и осажденные и осаждающие не разделались
бы с консулами.
Это была
бы сущая напасть для непьющих,
если б надо было выпивать по целой рюмке; но никто не обязывается к этому. Надо только налить или долить рюмку, а выпить можно хоть каплю.
С часу на час ждали парохода с ост-индской почтой; и
если б она пришла с известием о войне, нашу шкуну могли
бы захватить английские военные суда.
Бог знает, когда
бы кончился этот разговор,
если б баниосам не подали наливки и не повторили вопрос: тут ли полномочные? Они объявили, что полномочных нет и что они будут не чрез три дня, как ошибкой сказали нам утром, а чрез пять, и притом эти пять дней надо считать с 8-го или 9-го декабря… Им не дали договорить. «
Если в субботу, — сказано им (а это было в среду), — они не приедут, то мы уйдем». Они стали торговаться, упрашивать подождать только до их приезда, «а там делайте, как хотите», — прибавили они.
Японские лодки непременно хотели пристать все вместе с нашими: можете себе представить, что из этого вышло. Одна лодка становилась поперек другой, и все стеснились так, что
если б им поручили не пустить нас на берег, то они лучше
бы сделать не могли того, как сделали теперь, чтоб пустить.
Опять появилось шестеро, точно в сказке — молодцов, сказал
бы я,
если б была малейшая тень молодцеватости.
Наши русые волосы и белые зубы им противны; у них женщины сильно чернят зубы; чернили
бы и волосы,
если б они и без того не были чернее сажи.
Им нужно было не давать повадки иностранцам съезжать на берег:
если б они дали место нам, надо было
бы давать и другим, а они надеялись или вовсе уклониться от этой необходимости, или, по возможности, ограничить ее, наконец, хоть отдалить, сколько можно, это событие.
Адмирал сказал им, что хотя отношения наши с ними были не совсем приятны, касательно отведения места на берегу, но он понимает, что губернаторы ничего без воли своего начальства не делали и потому против них собственно ничего не имеет, напротив, благодарит их за некоторые одолжения, доставку провизии, воды и т. п.; но просит только их представить своему начальству, что
если оно намерено вступить в какие
бы то ни было сношения с иностранцами, то пора ему подумать об отмене всех этих стеснений, которые всякой благородной нации покажутся оскорбительными.
— Мне нравятся простота и трудолюбие, — сказал я. — Есть же уголок в мире, который не нуждается ни в каком соседе, ни в какой помощи! Кажется,
если б этим детям природы предоставлено было просить чего-нибудь, то они, как Диоген, попросили
бы не загораживать им солнца. Они умеренны, воздержны…