Неточные совпадения
Я
дня два не съезжал на берег. Больной, стоял я, облокотясь на сетки, и любовался на небо, на окрестные острова, на леса, на разбросанные по берегам хижины, на рейд, с движущеюся картиной джонок,
лодок, вглядывался в индийские, китайские физиономии, прислушивался к говору.
Дня три я не сходил на берег: нездоровилось и не влекло туда, не веяло свежестью и привольем. Наконец, на четвертый
день, мы с Посьетом поехали на шлюпке, сначала вдоль китайского квартала, состоящего из двух частей народонаселения: одна часть живет на
лодках, другая в домишках, которые все сбиты в кучу и лепятся на самом берегу, а иные утверждены на сваях, на воде.
Многие из нас и чаю не пили, не ужинали: все смотрели на берега и на их отражения в воде, на иллюминацию, на
лодки, толкуя, предсказывая успех или неуспех
дела, догадываясь о характере этого народа.
На другой
день, а может быть и
дня через два после посещения переводчиков, приехали три или четыре
лодки, украшенные флагами, флажками, значками, гербами и пиками — все атрибуты военных
лодок, хотя на
лодках были те же голые гребцы и ни одного солдата.
То и
дело приезжает их длинная, широкая
лодка с шелковым хвостом на носу, с разрубленной кормой.
На фрегате ничего особенного: баниосы ездят каждый
день выведывать о намерениях адмирала. Сегодня были двое младших переводчиков и двое ондер-баниосов: они просили, нельзя ли нам не кататься слишком далеко, потому что им велено следить за нами, а их
лодки не угоняются за нашими. «Да зачем вы следите?» — «Велено», — сказал высокий старик в синем халате. «Ведь вы нам помешать не можете». — «Велено, что делать! Мы и сами желали бы, чтоб это скорее изменилось», — прибавил он.
У Вусуна обыкновенно останавливаются суда с опиумом и отсюда отправляют свой товар на
лодках в Шанхай, Нанкин и другие города. Становилось все темнее; мы шли осторожно. Погода была пасмурная. «Зарево!» — сказал кто-то. В самом
деле налево, над горизонтом, рдело багровое пятно и делалось все больше и ярче. Вскоре можно было различить пламя и вспышки — от выстрелов. В Шанхае — сражение и пожар, нет сомнения! Это помогло нам определить свое место.
Я не уехал ни на другой, ни на третий
день. Дорогой на болотах и на реке Мае, едучи верхом и в
лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги. На третий
день по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой по Лене мне ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
До вечера носило Меннерса; разбитый сотрясениями о борта и
дно лодки, за время страшной борьбы с свирепостью волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лавочника, он был подобран пароходом «Лукреция», шедшим в Кассет.
Гребцы, сидевшие поблизости ко мне, оставили весла и тоже принялись чем-то откачивать воду. Для удобства я опустился на
дно лодки прямо на колени и стал быстро работать котлом. Я не замечал усталости, холода, боли в спине и работал лихорадочно, боясь потерять хотя бы одну минуту.
Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба по пояс свесились из
лодки; ее волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в
дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
В один из таких
дней двенадцатилетний сын Меннерса, Хин, заметив, что отцовская
лодка бьется под мостками о сваи, ломая борта, пошел и сказал об этом отцу.
Катерина. Такая уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а
дело было к вечеру, уж темно, я выбежала на Волгу, села в
лодку, да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход, судно рыбаков,
лодку или хотя бы птицу, вообще что-нибудь от земли. Но был только совершенно гладкий, серебристо-зеленый круг —
дно воздушного мешка; по бортам темной шкуны сверкала светлая полоса, и над этой огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
Все молчали, глядя на реку: по черной дороге бесшумно двигалась
лодка, на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то на золотую рыбу с множеством плавников, то на глубокую, до
дна реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.