Неточные совпадения
Но смеяться на море безнаказанно нельзя: кто-нибудь тут же пойдет по
каюте, его повлечет наклонно по полу; он не успеет наклониться — и, смотришь, приобрел шишку на голове; другого плечом ударило о косяк
двери, и он начинает бранить бог знает кого.
Кое-как добрался я до своей
каюты, в которой не был со вчерашнего дня, отворил
дверь и не вошел — все эти термины теряют значение в качку — был втиснут толчком в
каюту и старался удержаться на ногах, упираясь кулаками в обе противоположные стены.
Вдруг показался в
дверях своей
каюты О. А. Гошкевич, которого мы звали переводчиком.
Она осветила кроме моря еще озеро воды на палубе, толпу народа, тянувшего какую-то снасть, да протянутые леера, чтоб держаться в качку. Я шагал в воде через веревки, сквозь толпу; добрался кое-как до
дверей своей
каюты и там, ухватясь за кнехт, чтоб не бросило куда-нибудь в угол, пожалуй на пушку, остановился посмотреть хваленый шторм. Молния как молния, только без грома, или его за ветром не слыхать. Луны не было.
Малаец прятался под навесом юта, потом, увидев
дверь моей
каюты отворенною, поставил туда сначала одну ногу, затем другую и спину, а голова была еще наруже.
Утром рано стучится ко мне в
каюту И. И. Бутаков и просовывает в полуотворенную
дверь руку с каким-то темно-красным фруктом, видом и величиной похожим на небольшое яблоко. «Попробуйте», — говорит. Я разрезал плод: под красною мякотью скрывалась белая, кисло-сладкая сердцевина, состоящая из нескольких отделений с крупным зерном в каждом из них.
Ночной воздух стоит, как церемонный гость, у
дверей и нейдет в
каюту, не сладит с спершимся там воздухом.
К. Н. Посьет и я встретили их при входе, адмирал — у
дверей своей
каюты.
Я с Фаддеевым укладывался у себя в
каюте, чтоб ехать на берег; вдруг Крюднер просунул ко мне голову в
дверь. «Испанцы едут», — сказал он.
Нет, берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул в лесу, на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем от берега. На фрегате, в море лучше. Мне хорошо в моей маленькой
каюте: я привык к своему уголку, где повернуться трудно; можно только лечь на постели, сесть на стул, а затем сделать шаг к
двери — и все тут. Привык видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через борт море.
Вошел широкий седой человек, одетый в синее, принес маленький ящик. Бабушка взяла его и стала укладывать тело брата, уложила и понесла к двери на вытянутых руках, но, — толстая, — она могла пройти в узенькую
дверь каюты только боком и смешно замялась перед нею.
Солдат стоял в
двери каюты для прислуги, с большим ножом в руках, — этим ножом отрубали головы курам, кололи дрова на растопку, он был тупой и выщерблен, как пила. Перед каютой стояла публика, разглядывая маленького смешного человечка с мокрой головой; курносое лицо его дрожало, как студень, рот устало открылся, губы прыгали. Он мычал:
Подбежал Максим, тоже пьяный, и вдвоем они потащили меня по палубе к своей каюте, мимо спящих пассажиров. Но у
дверей каюты стоял Смурый, в двери, держась за косяки, — Яков Иваныч, а девица колотила его по спине кулаками и пьяным голосом кричала:
Неточные совпадения
Это был господин немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожною и брюзгливою физиономией, который начал тем, что остановился в
дверях, озираясь кругом с обидно-нескрываемым удивлением и как будто спрашивал взглядами: «Куда ж это я попал?» Недоверчиво и даже с аффектацией [С аффектацией — с неестественным, подчеркнутым выражением чувств (от фр. affecter — делать что-либо искусственным).] некоторого испуга, чуть ли даже не оскорбления, озирал он тесную и низкую «морскую
каюту» Раскольникова.
Раскиданный на мгновенные, несвязные обломки — мир. На ступеньках — чья-то звонкая золотая бляха — и это мне все равно: вот теперь она хрустнула у меня под каблуком. Голос: «А я говорю — лицо!» Темный квадрат: открытая
дверь кают-компании. Стиснутые, белые, остроулыбающиеся зубы…
Дверь в кают-компанию — та самая: через час она тяжко звякнет, замкнется… Возле
двери — какой-то незнакомый мне, низенький, с сотым, тысячным, пропадающим в толпе лицом, и только руки необычайно длинные, до колен: будто по ошибке наспех взяты из другого человеческого набора.
Он пошарил на столе, стоя спиной к Елене и нагнувшись. У нее мелькнула мысль — встать и тотчас же уйти из
каюты, но он, точно угадывая и предупреждая ее мысль, вдруг гибким, чисто звериным движением, в один прыжок подскочил к
двери и запер ее двумя оборотами ключа.
В эту минуту постучали в
дверь. Моряк, все еще сопя, отпер, и в
каюту вошел тот веселый, похожий на ловкую обезьянку, юнга, которого видела Елена днем около сходни.