Конечно, всякому из вас, друзья мои, случалось, сидя в осенний
вечер дома, под надежной кровлей, за чайным столом или у камина, слышать, как вдруг пронзительный ветер рванется в двойные рамы, стукнет ставнем и иногда сорвет его с петель, завоет, как зверь, пронзительно и зловеще в трубу, потрясая вьюшками; как кто-нибудь вздрогнет, побледнеет, обменяется с другими безмолвным взглядом или скажет: «Что теперь делается в поле?
Неточные совпадения
Не забуду также картины пылающего в газовом пламени необъятного города, представляющейся путешественнику, когда он подъезжает к нему
вечером. Паровоз вторгается в этот океан блеска и мчит по крышам
домов, над изящными пропастями, где, как в калейдоскопе, между расписанных, облитых ярким блеском огня и красок улиц движется муравейник.
Только одно исключение допущено в пользу климата: это большие, во всю ширину
дома веранды или балконы, где жители отдыхают по
вечерам, наслаждаясь прохладой.
Было часов восемь
вечера, когда он вдруг круто поворотил с дороги и подъехал к одинокому, длинному, одноэтажному каменному зданию с широким, во весь
дом, крыльцом.
На веранде одного
дома сидели две или три девицы и прохаживался высокий, плотный мужчина, с проседью. «Вон и мистер Бен!» — сказал Вандик. Мы поглядели на мистера Бена, а он на нас. Он продолжал ходить, а мы поехали в гостиницу — маленький и дрянной домик с большой, красивой верандой. Я тут и остался.
Вечер был тих. С неба уже сходил румянец. Кое-где прорезывались звезды.
После обеда мы распрощались с молодым Беном и отправились в Веллингтон, куда приехали поздно
вечером. Топающий хозяин опять поставил весь
дом вверх дном, опять наготовил баранины, ветчины, чаю — и опять все дурно.
В шесть часов
вечера все народонаселение высыпает на улицу, по взморью, по бульвару. Появляются пешие, верховые офицеры, негоцианты, дамы. На лугу, близ
дома губернатора, играет музыка. Недалеко оттуда, на горе, в каменном
доме, живет генерал, командующий здешним отрядом, и тут же близко помещается в здании, вроде монастыря, итальянский епископ с несколькими монахами.
Целый
вечер просидели мы все вместе
дома, разговаривали о европейских новостях, о вчерашнем пожаре, о лагере осаждающих, о их неудачном покушении накануне сжечь город, об осажденных инсургентах, о правителе шанхайского округа, Таутае Самква, который был в немилости у двора и которому обещано прощение, если он овладеет городом. В тот же
вечер мы слышали пушечные выстрелы, которые повторялись очень часто: это перестрелка императорских войск с инсургентами, безвредная для последних и бесполезная для первых.
К
вечеру мы завидели наши качающиеся на рейде суда, а часов в семь бросили якорь и были у себя —
дома.
Дома! Что называется иногда
домом? Какая насмешка!
Жалюзи открывались к
вечеру и обнаруживали внутренность
домов.
Вечером я предложил в своей коляске место французу, живущему в отели, и мы отправились далеко в поле, через С.-Мигель, оттуда заехали на Эскольту, в наше вечернее собрание, а потом к губернаторскому
дому на музыку. На площади, кругом сквера, стояли экипажи. В них сидели гуляющие. Здесь большею частью гуляют сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел бродить по площади.
Чтение книг было одним из главных удовольствий у Багровых; но как нельзя было беспрестанно читать или слушать чтение, то выучили Софью Николавну играть в карты; преподаванием этой науки преимущественно занимался Клоус, и когда только Багровы проводили
вечер дома, то он непременно составлял их партию.
Пошли в амбар считать. Потом считали
вечером дома, причем помогал сам старик; посвящая сына в свои коммерческие тайны, он говорил таким тоном, как будто занимался не торговлей, а колдовством. Оказалось, что доход ежегодно увеличивался приблизительно на одну десятую часть и что состояние Лаптевых, считая одни только деньги и ценные бумаги, равнялось шести миллионам рублей.
С тех пор Нестор Игнатьевич вел студенческую жизнь в Латинском квартале Парижа, то есть жил бездомовником и отличался от прочих, истинных студентов только разве тем, что немножко чаще их просиживал
вечера дома за книгою и реже таскался по ресторанам, кафе и балам Прадо.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас в
доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб в
доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до
вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и
дом держится, мой батюшка!
Таким образом, пожирая Домашку глазами, он просидел до
вечера, когда сгустившиеся сумерки сами собой принудили сражающихся разойтись по
домам.
Он ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными данями, охотно захаживал в кабаки покалякать с целовальниками, по
вечерам выходил в замасленном халате на крыльцо градоначальнического
дома и играл с подчиненными в носки, ел жирную пищу, пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом «братик-сударик».
Обед стоял на столе; она подошла, понюхала хлеб и сыр и, убедившись, что запах всего съестного ей противен, велела подавать коляску и вышла.
Дом уже бросал тень чрез всю улицу, и был ясный, еще теплый на солнце
вечер. И провожавшая ее с вещами Аннушка, и Петр, клавший вещи в коляску, и кучер, очевидно недовольный, — все были противны ей и раздражали ее своими словами и движениями.
― Ну, так поедем к Анне. Сейчас? А? Она
дома. Я давно обещал ей привезти тебя. Ты куда собирался
вечером?