Александр часто гулял по окрестностям. Однажды он встретил толпу баб и девок, шедших в лес за грибами, присоединился к ним и проходил целый день. Воротясь домой, он похвалил девушку Машу за проворство и ловкость, и Маша взята была во двор ходить за барином. Ездил он иногда смотреть полевые
работы и на опыте узнавал то, о чем часто писал и переводил для журнала. «Как мы часто врали там…» — думал он, качая головой, и стал вникать в дело глубже и пристальнее.
Неточные совпадения
«Наконец вот тебе
и литературное занятие, — написано было в записке, — я вчера виделся с знакомым мне журналистом; он прислал тебе для опыта
работу».
— Нет, вы ему ничего не говорите, — перебил Александр, — я ему еще не посылал своей
работы, оттого он так
и сказал…
На столе было пусто. Все, что напоминало о прежних его занятиях, о службе, о журнальной
работе, лежало под столом, или на шкафе, или под кроватью. «Один вид этой грязи, — говорил он, — пугает творческую думу,
и она улетает, как соловей из рощи, при внезапном скрипе немазаных колес, раздавшемся с дороги».
При этих неожиданных словах Александр встряхнул головой, как будто его ранили,
и устремил полный упрека взгляд на тетку. Она тоже не ожидала такого крутого приступа к делу
и сначала опустила голову на
работу, потом также с упреком поглядела на мужа; но он был под двойной эгидою пищеварения
и дремоты
и оттого не почувствовал рикошета этих взглядов.
— Любят! — повторила она задумчиво
и медленно принялась опять за
работу.
— Вот прекрасно! А вы скажите, что вы любите
и любимы. Неужели начальник ваш никогда не любил? Если у него есть сердце, он поймет. Или принесите сюда свою
работу: кто вам мешает заниматься здесь?
С того дня посещения старика
и девушки повторялись ежедневно. Иногда Лиза приходила без старика, с нянькой. Она приносила с собою
работу, книги
и садилась под дерево, показывая вид совершенного равнодушия к присутствию Александра.
Мужики
и бабы, с граблями
и косами на плечах, идут на
работу.
С вечера Константин Левин пошел в контору, сделал распоряжение о
работах и послал по деревням вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить Калиновый луг, самый большой и лучший.
Бросила прочь она от себя платок, отдернула налезавшие на очи длинные волосы косы своей и вся разлилася в жалостных речах, выговаривая их тихим-тихим голосом, подобно когда ветер, поднявшись прекрасным вечером, пробежит вдруг по густой чаще приводного тростника: зашелестят, зазвучат и понесутся вдруг унывно-тонкие звуки, и ловит их с непонятной грустью остановившийся путник, не чуя ни погасающего вечера, ни несущихся веселых песен народа, бредущего от полевых
работ и жнив, ни отдаленного тарахтенья где-то проезжающей телеги.
Неточные совпадения
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С
работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху
и без хитрости, // По правде
и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Крестьяне, как заметили, // Что не обидны барину // Якимовы слова, //
И сами согласилися // С Якимом: — Слово верное: // Нам подобает пить! // Пьем — значит, силу чувствуем! // Придет печаль великая, // Как перестанем пить!.. //
Работа не свалила бы, // Беда не одолела бы, // Нас хмель не одолит! // Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну, выпей с нами чарочку!
«Эх, Влас Ильич! где враки-то? — // Сказал бурмистр с досадою. — // Не в их руках мы, что ль?.. // Придет пора последняя: // Заедем все в ухаб, // Не выедем никак, // В кромешный ад провалимся, // Так ждет
и там крестьянина //
Работа на господ!»
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми
и приживалками, // С кормилкою
и нянькою, //
И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, //
Работы осмотрев. // С реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется // На самом берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
Что шаг, то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая
и странная //
Работа всюду шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. // В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А было их до пропасти!