Неточные совпадения
Как назвать Александра бесчувственным за то, что он решился на разлуку? Ему
было двадцать лет. Жизнь от пелен ему улыбалась; мать лелеяла и баловала его, как балуют единственное чадо; нянька все
пела ему над колыбелью, что он
будет ходить в золоте и
не знать горя; профессоры твердили, что он пойдет далеко, а по возвращении его домой ему улыбнулась дочь соседки. И старый кот, Васька,
был к нему, кажется, ласковее, нежели к кому-нибудь в
доме.
— Да, порядочно; сбываем больше во внутренние губернии на ярмарки. Последние два года — хоть куда! Если б еще этак лет пять, так и того… Один компанион, правда,
не очень надежен — все мотает, да я умею держать его в руках. Ну, до свидания. Ты теперь посмотри город, пофлянируй, пообедай где-нибудь, а вечером приходи ко мне
пить чай, я
дома буду, — тогда поговорим. Эй, Василий! ты покажешь им комнату и поможешь там устроиться.
Вон Матвей Матвеич вышел из
дому, с толстой палкой, в шестом часу вечера, и всякому известно, что он идет делать вечерний моцион, что у него без того желудок
не варит и что он остановится непременно у окна старого советника, который, также известно,
пьет в это время чай.
Еще более взгрустнется провинциалу, как он войдет в один из этих
домов, с письмом издалека. Он думает, вот отворятся ему широкие объятия,
не будут знать, как принять его, где посадить, как угостить; станут искусно выведывать, какое его любимое блюдо, как ему станет совестно от этих ласк, как он, под конец, бросит все церемонии, расцелует хозяина и хозяйку, станет говорить им ты, как будто двадцать лет знакомы, все подопьют наливочки, может
быть, запоют хором песню…
Александр выбежал, как будто в
доме обрушился потолок, посмотрел на часы — поздно: к обеду
не поспеет. Он бросился к ресторатору.
— Я еще и сама
не знаю хорошенько, — отвечала Наденька, — я сидела здесь и читала вашу книжку, а маменьки
дома не было; она пошла к Марье Ивановне.
— Завтра нас
дома не будет.
Чтоб графа
не было здесь! — говорил он задыхающимся голосом, — слышите ли? оставьте, прекратите с ним все сношения, чтоб он забыл дорогу в ваш
дом!.. я
не хочу…
— Какое горе?
Дома у тебя все обстоит благополучно: это я знаю из писем, которыми матушка твоя угощает меня ежемесячно; в службе уж ничего
не может
быть хуже того, что
было; подчиненного на шею посадили: это последнее дело. Ты говоришь, что ты здоров, денег
не потерял,
не проиграл… вот что важно, а с прочим со всем легко справиться; там следует вздор, любовь, я думаю…
— Ну, хорошо; возьмем несветские. Я уж доказывал тебе,
не знаю только, доказал ли, что к своей этой… как ее? Сашеньке, что ли? ты
был несправедлив. Ты полтора года
был у них в
доме как свой: жил там с утра до вечера, да еще
был любим этой презренной девчонкой, как ты ее называешь. Кажется, это
не презрения заслуживает…
— Хоть убейте, ничего, дядюшка,
не понимаю! Позвольте… может
быть, у ней приятный
дом… вы хотите, чтоб я рассеялся… так как мне скучно…
А Юлии из своего окна видно
было только, как солнце заходит за
дом купца Гирина; с подругами она никогда
не разлучалась, а дружба и любовь… но тут впервые мелькнула у ней идея об этих чувствах. Надо же когда-нибудь узнать о них.
Лиза всякий раз с нетерпением поджидала прихода приятелей. Костякову каждый вечер готовилась чашка душистого чаю с ромом — и, может
быть, Лиза отчасти обязана
была этой хитрости тем, что они
не пропускали ни одного вечера. Если они опаздывали, Лиза с отцом шла им навстречу. Когда ненастная погода удерживала приятелей
дома, на другой день упрекам, и им, и погоде,
не было конца.
— Вот и мы, — сказал он, — вы
не ждали? хе, хе, хе! вижу, что
не ждали: и самовара нет! Давненько, сударыня, давненько
не видались!
Есть ли клев? Я все порывался, да вот Александра Федорыча
не мог уговорить: сидит
дома… или нет, бишь, все лежит.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш
дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое
было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в
доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь…
Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Квартальный. Прохоров в частном
доме, да только к делу
не может
быть употреблен.
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а
не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого
дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол
не сыщет.
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в
дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, —
не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный,
поешь селедки!»