— Постой, Галка! — сказал он вдруг, натянув поводья, — вот теперь опять как будто слышу! Да стой ты смирно, эк тебя разбирает! И вправду слышу! Это уж не
лист шумит, это мельничное колесо! Вишь, она, мельница, куда запряталась! Только уж постой! Теперь от меня не уйдешь, тетка твоя подкурятина!
Ах ты, горе великое, // Тоска-печаль несносная! // Куда бежать, тоску девать? // В леса бежать —
листья шумят, // Листья шумят, часты кусты, // Часты кусты ракитовы. // Пойду с горя в чисто поле, // В чистом поле трава растет, // Цветы цветут лазоревы. // Сорву цветок, совью венок, // Совью венок милу дружку, // Милу дружку на головушку: // «Носи венок — не скидывай, // Терпи горе — не сказывай».
Но дале я иду, в мечтанья погружён, // И виснут надо мной полунагие сучья, // А мысли между тем слагаются в созвучья, // Свободные слова теснятся в мерный строй, // И на душе легко, и сладостно, и странно, // И тихо всё кругом, и под моей ногой // Так мягко мокрый
лист шумит благоуханный.
Неточные совпадения
Вы кто такие там, // Что дерзко так считаться с нами стали?» — //
Листы, по дереву
шумя, залепетали.
Домой пошли пешком. Великолепный город празднично
шумел, сверкал огнями, магазины хвастались обилием красивых вещей, бульвары наполнял веселый говор, смех, с каштанов падали лапчатые
листья, но ветер был почти неощутим и
листья срывались как бы веселой силой говора, смеха, музыки.
В саду
шумел ветер,
листья шаркали по стеклам, о ставни дробно стучали ветки, и был слышен еще какой-то непонятный, вздыхающий звук, как будто маленькая собака подвывала сквозь сон. Этот звук, вливаясь в шепот Лидии, придавал ее словам тон горестный.
Клим облегченно вздохнул. За ворот ему вползла какая-то букашка и гуляла по спине, вызывая нестерпимый зуд. Несколько раз он пробовал осторожно потереть спину о ствол березы, но дерево скрипело и покачивалось,
шумя листьями. Он вспотел от волнения, представляя, что вот сейчас Макаров встанет, оглянется и увидит его подслушивающим.
Он взобрался на верх обрыва, сел на скамью и стал прислушиваться, нейдет ли? Ни звука, ни шороха: только
шумели падающие мертвые
листья.