— Да; но вы не дали мне обмануться: я бы видел в измене Наденьки несчастную случайность и ожидал бы до тех пор, когда уж не нужно было бы любви, а вы сейчас подоспели с теорией и показали мне, что это общий порядок, — и я, в двадцать пять лет, потерял доверенность
к счастью и к жизни и состарелся душой. Дружбу вы отвергали, называли и ее привычкой; называли себя, и то, вероятно, шутя, лучшим моим другом, потому разве, что успели доказать, что дружбы нет.
Неточные совпадения
— Ну, пора, бог с вами! — говорил Антон Иваныч, — полно, Анна Павловна, вам мучить-то себя! А вы садитесь, Александр Федорыч; вам надо засветло добраться до Шишкова. Прощайте, прощайте, дай бог вам
счастья, чинов, крестов, всего доброго и хорошего, всякого добра и имущества!!! Ну, с богом, трогай лошадей, да смотри там косогором-то легче поезжай! — прибавил он, обращаясь
к ямщику.
— Я хочу только сказать, что, может быть… и я близок
к тому же
счастью…
Как могущественно все настроивало ум
к мечтам, сердце
к тем редким ощущениям, которые во всегдашней, правильной и строгой жизни кажутся такими бесполезными, неуместными и смешными отступлениями… да! бесполезными, а между тем в те минуты душа только и постигает смутно возможность
счастья, которого так усердно ищут в другое время и не находят.
Александр и Наденька подошли
к реке и оперлись на решетку. Наденька долго, в раздумье, смотрела на Неву, на даль, Александр на Наденьку. Души их были переполнены
счастьем, сердца сладко и вместе как-то болезненно ныли, но язык безмолвствовал.
«Нет, — говорил он сам с собой, — нет, этого быть не может! дядя не знал такого
счастья, оттого он так строг и недоверчив
к людям. Бедный! мне жаль его холодного, черствого сердца: оно не знало упоения любви, вот отчего это желчное гонение на жизнь. Бог его простит! Если б он видел мое блаженство, и он не наложил бы на него руки, не оскорбил бы нечистым сомнением. Мне жаль его…»
Ему противно было слушать, как дядя, разбирая любовь его, просто, по общим и одинаким будто бы для всех законам, профанировал это высокое, святое, по его мнению, дело. Он таил свои радости, всю эту перспективу розового
счастья, предчувствуя, что чуть коснется его анализ дяди, то, того и гляди, розы рассыплются в прах или превратятся в назем. А дядя сначала избегал его оттого, что вот, думал, малый заленится, замотается, придет
к нему за деньгами, сядет на шею.
— А! вот он, знаменитый секрет супружеского
счастья! — заметил Александр, — обманом приковать
к себе ум, сердце, волю женщины, — и утешаться, гордиться этим… это
счастье! А как она заметит?
— Я? О! — начал Александр, возводя взоры
к небу, — я бы посвятил всю жизнь ей, я бы лежал у ног ее. Смотреть ей в глаза было бы высшим
счастьем. Каждое слово ее было бы мне законом. Я бы пел ее красоту, нашу любовь, природу...
Дядя увидит и в свою очередь разыграет впоследствии перед ним, опытным мастером, роль жалкого ученика; он узнает,
к удивлению своему, что есть иная жизнь, иные отличия, иное
счастье, кроме жалкой карьеры, которую он себе избрал и которую навязывает и ему, может быть, из зависти.
Она, прислонясь спиной
к камину, стояла, склонив бледное лицо
к плечу, и следила глазами за Александром, но не с выражением недоверчивости и допроса, а неги, любви и
счастья. Она, по-видимому, боролась с тайным ощущением, с сладкой мечтой и казалась утомленной.
Пойдем туда, где дышит радость,
Где шумный вихрь забав шумит,
Где не живут, но тратят жизнь и младость!
Среди веселых игр за радостным столом,
На час упившись
счастьем ложным,
Я приучусь
к мечтам ничтожным,
С судьбою примирюсь вином.
Я сердца усмирю заботы,
Я думам не велю летать;
Небес на тихое сиянье
Я не велю глазам своим взирать,
и проч.
— Да, дядюшка, что ни говорите, а
счастье соткано из иллюзий, надежд, доверчивости
к людям, уверенности в самом себе, потом из любви, дружбы… А вы твердили мне, что любовь — вздор, пустое чувство, что легко, и даже лучше, прожить без него, что любить страстно — не великое достоинство, что этим не перещеголяешь животное…
— Хороши же там у вас девушки: до свадьбы любят! Изменила! мерзавка этакая! Счастье-то само просилось
к ней в руки, да не умела ценить, негодница! Увидала бы я ее, я бы ей в рожу наплевала. Чего дядя-то смотрел? Кого это она нашла лучше, посмотрела бы я?.. Что ж, разве одна она? полюбишь в другой раз.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели
к тому. (В сторону.)Этакой свинье лезет всегда в рот
счастье!
Артемий Филиппович. Имею честь поздравить с необыкновенным
счастием. Я душевно обрадовался, когда услышал. (Подходит
к ручке Анны Андреевны.)Анна Андреевна! (Подходя
к ручке Марьи Антоновны.)Марья Антоновна!
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит
к ручке.)Честь имею поздравить. Вы будете в большом, большом
счастии, в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить время.
Аммос Федорович (еще в дверях).Верить ли слухам, Антон Антонович?
к вам привалило необыкновенное
счастие?
Попа уж мы доведали, // Доведали помещика, // Да прямо мы
к тебе! // Чем нам искать чиновника, // Купца, министра царского, // Царя (еще допустит ли // Нас, мужичонков, царь?) — // Освободи нас, выручи! // Молва идет всесветная, // Что ты вольготно, счастливо // Живешь… Скажи по-божески // В чем
счастие твое?»