Неточные совпадения
Она вздыхала, но воротить прежнего не желала, а
хотела бы только, чтоб это событие отодвинулось лет за десять назад, превратилось бы каким-нибудь
чудом в давно прошедшее и забылось совсем.
— Бабушка! — заключила Вера, собравшись опять с силами. — Я ничего не
хочу! Пойми одно: если б он каким-нибудь
чудом переродился теперь, стал тем, чем я
хотела прежде чтоб он был, — если б стал верить во все, во что я верю, — полюбил меня, как я…
хотела любить его, — и тогда я не обернулась бы на его зов…
— Зачем мне в Англию? Я туда не
хочу, — говорил он. — Там все
чудеса в частных галереях: туда не пустят. А общественная галерея — небогата. Из Голландии вы поезжайте одни в Англию, а я в Париж, в Лувр. Там я вас подожду.
— Вот и вы, интеллигенты, отщепенцы, тоже от страха в политику бросаетесь. Будто народ спасать хотите, а — что народ? Народ вам — очень дальний родственник, он вас, маленьких, и не видит. И как вы его ни спасайте, а на атеизме обязательно срежетесь. Народничество должно быть религиозным. Земля — землей, землю он и сам отвоюет, но, кроме того, он
хочет чуда на земле, взыскует пресветлого града Сиона…
— Меня ничто не страшит. Как уже сказано, я всюду иду за вами. Это протестует моя кровь — понимаете? — а не сознание и воля. Вероятно, я буду первым, кого вы обманете: я также
хочу чуда. Разве не чудо — ваша Мария? За эти дни и ночи я повторил всю таблицу умножения, и она мне ненавистна, как тюремная решетка. С точки зрения вашей химии я вполне начинен и прошу вас только об одном: поскорее взорвите меня!
Неточные совпадения
Баронесса надоела, как горькая редька, особенно тем, что всё
хочет давать деньги; а есть одна, он ее покажет Вронскому,
чудо, прелесть, в восточном строгом стиле, «genre рабыни Ребеки, понимаешь».
— Я думаю, — продолжал он, — что эта попытка спиритов объяснять свои
чудеса какою-то новою силой — самая неудачная. Они прямо говорят о силе духовной и
хотят ее подвергнуть материальному опыту.
— Я только что пришел. Ils ont été charmants. [Они были восхитительны.] Представьте себе, напоили меня, накормили. Какой хлеб, это
чудо! Délicieux! [Прелестно!] И водка — я никогда вкуснее не пил! И ни за что не
хотели взять деньги. И все говорили: «не обсудись», как-то.
— Послушай, — сказал твердым голосом Азамат, — видишь, я на все решаюсь.
Хочешь, я украду для тебя мою сестру? Как она пляшет! как поет! а вышивает золотом —
чудо! Не бывало такой жены и у турецкого падишаха…
Хочешь? дождись меня завтра ночью там в ущелье, где бежит поток: я пойду с нею мимо в соседний аул — и она твоя. Неужели не стоит Бэла твоего скакуна?
Знаю, знаю тебя, голубчик; если
хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе, бил ремнем по спине за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты
чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, говоря с женой или с камрадом.