Неточные совпадения
— Да, это очень смешно. Она милая
женщина и хитрая, и себе на
уме в своих делах, как все
женщины, когда они, как рыбы, не лезут из воды на берег, а остаются в воде, то есть в своей сфере…
Бабушка с почтением и с завистью, а Райский с любопытством глядел на стариков, слушал, как они припоминали молодость, не верил их словам, что она была первая красавица в губернии, а он — молодец и сводил будто
женщин с
ума.
— Что вы, точно оба с
ума сошли! Тот видит пьяную
женщину, этот актрису! Что с вами толковать!
Редко где встретишь теперь небритых, нечесаных ученых, с неподвижным и вечно задумчивым взглядом, с одною, вертящеюся около науки речью, с односторонним, ушедшим в науку
умом, иногда и здравым смыслом, неловких, стыдливых, убегающих
женщин, глубокомысленных, с забавною рассеянностью и с умилительной младенческой простотой, — этих мучеников, рыцарей и жертв науки. И педант науки — теперь стал анахронизмом, потому что ею не удивишь никого.
Она и здесь — и там! — прибавил он, глядя на небо, — и как мужчина может унизить, исказить
ум, упасть до грубости, до лжи, до растления, так и
женщина может извратить красоту и обратить ее, как модную тряпку, на наряд, и затаскать ее…
Она чувствовала условную ложь этой формы и отделалась от нее, добиваясь правды. В ней много именно того, чего он напрасно искал в Наташе, в Беловодовой: спирта, задатков самобытности, своеобразия
ума, характера — всех тех сил, из которых должна сложиться самостоятельная, настоящая
женщина и дать направление своей и чужой жизни, многим жизням, осветить и согреть целый круг, куда поставит ее судьба.
«Да умна ли она? Ведь у нас часто за
ум, особенно у
женщин, считают одну только, донельзя изощренную низшую его степень — хитрость, и
женщины даже кичатся, что владеют этим тонким орудием, этим
умом кошки, лисы, даже некоторых насекомых! Это пассивный
ум, способность таиться, избегать опасности, прятаться от силы, от угнетения».
«Этот умок помогает с успехом пробавляться в обиходной жизни, делать мелкие делишки, прятать грешки и т. д. Но когда
женщинам возвратят их права — эта тонкость, полезная в мелочах и почти всегда вредная в крупных, важных делах, уступит место прямой человеческой силе —
уму».
— Ты добра, как
женщина — и судишь не
умом, а сердцем эту «ошибку»…
Вдохновляясь вашей лучшей красотой, вашей неодолимой силой — женской любовью, — я слабой рукой писал
женщину, с надеждой, что вы узнаете в ней хоть бледное отражение — не одних ваших взглядов, улыбок, красоты форм, грации, но и вашей души,
ума, сердца — всей прелести ваших лучших сил!
Я не знаю, но в моих понятиях женщина на бале составляет с своим нарядом нечто целое, нераздельное, особенное; женщина на бале совсем не то, что женщина в своем кабинете, судить о душе и
уме женщины, протанцовав с нею мазурку, всё равно, что судить о мнении и чувствах журналиста, прочитав одну его статью.
Неточные совпадения
Нет ничего парадоксальнее женского
ума:
женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои предупреждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в
уме своем все школьные правила логики.
Раз приезжает сам старый князь звать нас на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак встретило нас громким лаем.
Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я, усмехаясь. У меня было свое на
уме.
И снова, преданный безделью, // Томясь душевной пустотой, // Уселся он — с похвальной целью // Себе присвоить
ум чужой; // Отрядом книг уставил полку, // Читал, читал, а всё без толку: // Там скука, там обман иль бред; // В том совести, в том смысла нет; // На всех различные вериги; // И устарела старина, // И старым бредит новизна. // Как
женщин, он оставил книги, // И полку, с пыльной их семьей, // Задернул траурной тафтой.
Мы ищем свободы
женщины, а у вас одно на
уме…
Женщины от него с
ума сходили, мужчины называли его фатом и втайне завидовали ему.