Неточные совпадения
Райский смотрел, как стоял директор, как говорил, какие злые и холодные
у него были глаза, разбирал, отчего ему стало холодно, когда директор тронул его за
ухо, представил себе, как поведут его сечь, как
у Севастьянова от испуга вдруг побелеет нос, и он весь будто похудеет немного, как Боровиков задрожит, запрыгает и захихикает от волнения, как добрый Масляников,
с плачущим лицом, бросится обнимать его и прощаться
с ним, точно
с осужденным на казнь.
Все, бывало, дергают за
уши Васюкова: «Пошел прочь, дурак, дубина!» — только и слышит он. Лишь Райский глядит на него
с умилением, потому только, что Васюков, ни к чему не внимательный, сонный, вялый, даже
у всеми любимого русского учителя не выучивший никогда ни одного урока, — каждый день после обеда брал свою скрипку и, положив на нее подбородок, водил смычком, забывая школу, учителей, щелчки.
Он стал было учиться, сначала на скрипке
у Васюкова, — но вот уже неделю водит смычком взад и вперед: а,
с, g, тянет за ним Васюков, а смычок дерет ему
уши. То захватит он две струны разом, то рука дрожит от слабости: — нет! Когда же Васюков играет — точно по маслу рука ходит.
Только совестясь опекуна, не бросал Райский этой пытки, и кое-как в несколько месяцев удалось ему сладить
с первыми шагами. И то он все капризничал: то играл не тем пальцем, которым требовал учитель, а каким казалось ему ловчее, не хотел играть гамм, а ловил
ухом мотивы, какие западут в голову, и бывал счастлив, когда удавалось ему уловить ту же экспрессию или силу, какую слышал
у кого-нибудь и поразился ею, как прежде поразился штрихами и точками учителя.
Она засмеялась, потом поглядела кругом, поцеловала записку, покраснела до
ушей и, спрыгнув
с постели, спрятала ее в свой шкафчик, где
у нее хранились лакомства. И опять подбежала к туалету, посмотреть, нет ли чего-нибудь еще, и нашла еще футлярчик.
— Она гуляла задумчиво одна… — тихо говорил он, а Полина Карповна, играя цепочкой его часов, подставляла свое
ухо к его губам. — Я шел по ее следам, хотел наконец допроситься
у ней ответа… она сошла несколько шагов
с обрыва, как вдруг навстречу ей вышел…
Неточные совпадения
― А, Алины-Надины. Ну,
у нас места нет. А иди к тому столу да занимай скорее место, ― сказал князь и, отвернувшись, осторожно принял тарелку
с ухою из налимов.
Старичок-священник, в камилавке,
с блестящими серебром седыми прядями волос, разобранными на две стороны за
ушами, выпростав маленькие старческие руки из-под тяжелой серебряной
с золотым крестом на спине ризы, перебирал что-то
у аналоя.
Потом показались трубки — деревянные, глиняные, пенковые, обкуренные и необкуренные, обтянутые замшею и необтянутые, чубук
с янтарным мундштуком, недавно выигранный, кисет, вышитый какою-то графинею, где-то на почтовой станции влюбившеюся в него по
уши,
у которой ручки, по словам его, были самой субдительной сюперфлю, [Суперфлю — (от фр. superflu) — рохля, кисляй.
— Как он может этак, знаете, принять всякого, наблюсти деликатность в своих поступках, — присовокупил Манилов
с улыбкою и от удовольствия почти совсем зажмурил глаза, как кот,
у которого слегка пощекотали за
ушами пальцем.
Все те, которые прекратили давно уже всякие знакомства и знались только, как выражаются,
с помещиками Завалишиным да Полежаевым (знаменитые термины, произведенные от глаголов «полежать» и «завалиться», которые в большом ходу
у нас на Руси, все равно как фраза: заехать к Сопикову и Храповицкому, означающая всякие мертвецкие сны на боку, на спине и во всех иных положениях,
с захрапами, носовыми свистами и прочими принадлежностями); все те, которых нельзя было выманить из дому даже зазывом на расхлебку пятисотрублевой
ухи с двухаршинными стерлядями и всякими тающими во рту кулебяками; словом, оказалось, что город и люден, и велик, и населен как следует.