Неточные совпадения
На ночь он уносил рисунок в дортуар, и однажды, вглядываясь в эти нежные глаза, следя за линией наклоненной шеи, он
вздрогнул, у него сделалось такое замиранье в груди, так захватило ему дыханье, что он в забытьи, с закрытыми глазами и невольным, чуть сдержанным стоном, прижал рисунок обеими
руками к тому месту, где было так тяжело дышать. Стекло хрустнуло и со звоном полетело на пол…
— Да, читал и аккомпанировал мне на скрипке: он был странен, иногда задумается и молчит полчаса, так что
вздрогнет, когда я назову его по имени, смотрит на меня очень странно… как иногда вы смотрите, или сядет так близко, что испугает меня. Но мне не было… досадно на него… Я привыкла к этим странностям; он раз положил свою
руку на мою: мне было очень неловко. Но он не замечал сам, что делает, — и я не отняла
руки. Даже однажды… когда он не пришел на музыку, на другой день я встретила его очень холодно…
Он взял ее за
руку, она
вздрогнула.
Потом тихо, чуть-чуть, как дух, произнесла чье-то имя и
вздрогнула, робко оглянулась и закрыла лицо
руками и так осталась.
Она закрыла глаза, но так, чтоб можно было видеть, и только он взял ее за
руку и провел шаг, она вдруг увидела, что он сделал шаг вниз, а она стоит на краю обрыва,
вздрогнула и вырвала у него
руку.
Она
вздрогнула от испуга так, что и он задрожал. В это же мгновение
рука ее с письмом быстро опустилась в карман.
Она
вздрогнула, потом вдруг вынула из кармана ключ, которым заперла дверь, и бросила ему в ноги. После этого
руки у ней упали неподвижно, она взглянула на Райского мутно, сильно оттолкнула его, повела глазами вокруг себя, схватила себя обеими
руками за голову — и испустила крик, так что Райский испугался и не рад был, что вздумал будить женское заснувшее чувство.
Она не могла говорить от прихлынувших слез и зажала лицо платком. Он чуть не заплакал сам, но только
вздрогнул, наклонился и опять поцеловал у ней
руку.
Он
вздрагивал и отрезвлялся, потом видел их опять, с улыбкой и любовью протягивающими
руки к нему.
«Каялся, каялся!» — уверенно повторяла про себя Серафима, и ее
руки вздрагивали, когда она наливала ему чай. Внутри у нее клокотало. Так бы она и разорвала на клочки эту Калерию!
Неточные совпадения
Опять я испугалася, // Макара Федосеича // Я не узнала: выбрился, // Надел ливрею шитую, // Взял в
руки булаву, // Как не бывало лысины. // Смеется: — Что ты
вздрогнула? — // «Устала я, родной!»
Я долго, горько думала… // Гром грянул, окна дрогнули, // И я
вздрогнула… К гробику // Подвел меня старик: // — Молись, чтоб к лику ангелов // Господь причислил Демушку! — // И дал мне в
руки дедушка // Горящую свечу.
Вспомнив об Алексее Александровиче, она тотчас с необыкновенною живостью представила себе его как живого пред собой, с его кроткими, безжизненными, потухшими глазами, синими жилами на белых
руках, интонациями и треском пальцев и, вспомнив то чувство, которое было между ними и которое тоже называлось любовью,
вздрогнула от отвращения.
Алексей Александрович
вздрогнул и загнул
руки, чтобы трещать ими.
— Благодарю вас, — сказала она, взяв в маленькую
руку в длинной перчатке поднятую Вронским афишу, и вдруг в это мгновение красивое лицо ее
вздрогнуло. Она встала и пошла в глубь ложи.