Неточные совпадения
Перед ним стояли
Вера и Полина Карповна,
последняя в палевом, газовом платье, точно в тумане, с полуоткрытою грудью, с короткими рукавами, вся в цветах, в лентах, в кудрях. Она походила на тех беленьких, мелких пудельков, которых стригут, завивают и убирают в ленточки, ошейники и бантики их нежные хозяйки или собачьи фокусники.
Он пошел с поникшей головой домой, с тоской глядя на окна
Веры, а Савелий потупился, не надевая шапку, дивясь
последним словам Райского.
В это время вошел Райский, в изящном неглиже, совсем оправившийся от прогулки. Он видел взгляд
Веры, обращенный к Тушину, и слышал ее
последние слова.
Вера равнодушно покорилась, а Марфенька старалась заглянуть на
последнюю страницу, не говорится ли там о свадьбе. Но бабушка не дала ей.
Может быть,
Вера несет крест какой-нибудь роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой
последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь узла, завязавшегося в раннюю пору девического неведения, что все эти прыжки с обрыва, тайны, синие письма — больше ничего, как отступления, — не перед страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не знает, как выбраться… что, наконец, в ней проговаривается любовь… к нему… к Райскому, что она готова броситься к нему на грудь и на ней искать спасения…»
Ему предчувствие говорило, что это
последний опыт, что в
Вере он или найдет, или потеряет уже навсегда свой идеал женщины, разобьет свою статую в куски и потушит диогеновский фонарь.
Вера не вынесла бы грубой неволи и бежала бы от бабушки, как убегала за Волгу от него, Райского, словом — нет средств!
Вера выросла из круга бабушкиной опытности и морали, думал он, и та только раздражит ее своими наставлениями или, пожалуй, опять заговорит о какой-нибудь Кунигунде — и насмешит. А
Вера потеряет и
последнюю искру доверия к ней.
— Мы опять заводим эту нескончаемую полемику,
Вера! Мы сошлись в
последний раз сегодня — вы сами говорите. Надо же кончить как-нибудь эту томительную пытку и сойти с горячих угольев!
— Простите, — продолжал потом, — я ничего не знал,
Вера Васильевна. Внимание ваше дало мне надежду. Я дурак — и больше ничего… Забудьте мое предложение и по-прежнему давайте мне только права друга… если стою, — прибавил он, и голос на
последнем слове у него упал. — Не могу ли я помочь? Вы, кажется, ждали от меня услуги?
Накануне отъезда, в комнате у Райского, развешано и разложено было платье, белье, обувь и другие вещи, а стол загроможден был портфелями, рисунками, тетрадями, которые он готовился взять с собой. В два-три
последние дня перед отъездом он собрал и пересмотрел опять все свои литературные материалы и, между прочим, отобранные им из программы романа те листки, где набросаны были заметки о
Вере.
В
последнее мгновение, когда Райский готовился сесть, он оборотился, взглянул еще раз на провожавшую его группу. Он, Татьяна Марковна,
Вера и Тушин обменялись взглядом — и в этом взгляде, в одном мгновении, вдруг мелькнул как будто всем им приснившийся, тяжелый полугодовой сон, все вытерпенные ими муки… Никто не сказал ни слова. Ни Марфенька, ни муж ее не поняли этого взгляда, — не заметила ничего и толпившаяся невдалеке дворня.
Неточные совпадения
— Да уж в работниках не будете иметь недостатку. У нас целые деревни пойдут в работы: бесхлебье такое, что и не запомним. Уж вот беда-то, что не хотите нас совсем взять, а отслужили бы
верою вам, ей-богу, отслужили. У вас всякому уму научишься, Константин Федорович. Так прикажите принять в
последний раз.
Жид молился, накрывшись своим довольно запачканным саваном, и оборотился, чтобы в
последний раз плюнуть, по обычаю своей
веры, как вдруг глаза его встретили стоявшего назади Бульбу.
Вера Иосифовна давно уже страдала мигренью, но в
последнее время, когда Котик каждый день пугала, что уедет в консерваторию, припадки стали повторяться все чаще.
В самое
последнее время стал прислушиваться и вникать в хлыстовщину, на что по соседству оказался случай, видимо был потрясен, но переходить в новую
веру не заблагорассудил.
— Гм. Вероятнее, что прав Иван. Господи, подумать только о том, сколько отдал человек
веры, сколько всяких сил даром на эту мечту, и это столько уж тысяч лет! Кто же это так смеется над человеком? Иван? В
последний раз и решительно: есть Бог или нет? Я в
последний раз!