Неточные совпадения
Он помнит, как, после
музыки, она всю дрожь наслаждения сосредоточивала в горячем поцелуе ему. Помнит, как она толковала ему картины: кто этот старик с лирой, которого, немея, слушает гордый царь, боясь пошевелиться, — кто эта женщина, которую
кладут на плаху.
— Да, читал и аккомпанировал мне
на скрипке: он был странен, иногда задумается и молчит полчаса, так что вздрогнет, когда я назову его по имени, смотрит
на меня очень странно… как иногда вы смотрите, или сядет так близко, что испугает меня. Но мне не было… досадно
на него… Я привыкла к этим странностям; он раз
положил свою руку
на мою: мне было очень неловко. Но он не замечал сам, что делает, — и я не отняла руки. Даже однажды… когда он не пришел
на музыку,
на другой день я встретила его очень холодно…
— О, чертова
музыка! — с досадой
на этот стук сказал он и сел
на одну из скамей близ стола,
положил локти
на стол и впустил обе руки в густые волосы.
После каждого выстрела он прислушивался несколько минут, потом шел по тропинке, приглядываясь к кустам, по-видимому ожидая Веру. И когда ожидания его не сбывались, он возвращался в беседку и начинал ходить под «чертову
музыку», опять бросался
на скамью, впуская пальцы в волосы, или ложился
на одну из скамей,
кладя по-американски ноги
на стол.
— Я бы больше всего желала сыграть гимн солнцу пифагорейцев, который я недавно сама
положила на музыку, — сказала с оттенком важности Марья Федоровна.
Разумеется, я на это также охотно согласился; эти два стиха и теперь находятся в его прекрасной цыганской песне, которую превосходно
положил на музыку А. Н. Верстовский и которая впоследствии встречена была публикой с восторгом.
Неточные совпадения
Она
положила, согнувши, левую руку
на его плечо, и маленькие ножки в розовых башмаках быстро, легко и мерно задвигались в такт
музыки по скользкому паркету.
И вшестером, глядь, водевильчик слепят, // Другие шестеро
на музыку кладут, // Другие хлопают, когда его дают.
— А как вы
полагаете, откуда деньги у Болеслава Брониславича? Сначала он был подрядчиком и морил рабочих, как мух, потом он начал спаивать мужиков, а сейчас разоряет целый край в обществе всех этих банковских воров. Честных денег нет, славяночка. Я не обвиняю Стабровского: он не лучше и не хуже других. Но не нужно закрывать себе глаза
на окружающее нас зло. Хороша и литература, и наука, и
музыка, — все это отлично, но мы этим никогда не закроем печальной действительности.
— Какая же тут ошибка? Жена ваша и капитал, значит, ваш, то есть тот, который вы
положите на ее имя. Я могу вам и духовную составить… В лучшем виде все устроим. А там векселей выдавайте, сколько хотите. Это уж известная
музыка, тятенька.
— Прекрасную вы написали
музыку на Фридолина, Христофор Федорыч, — промолвил он громко, — а как вы
полагаете, этот Фридолин, после того как граф привел его к жене, ведь он тут-то и сделался ее любовником, а?