Неточные совпадения
—
Будешь задумчив, как навяжется такая супруга, как
Марина Антиповна! Помнишь Антипа? ну, так его дочка! А золото-мужик, большие у меня дела делает: хлеб продает, деньги получает, — честный, распорядительный, да вот где-нибудь да подстережет судьба! У всякого свой крест! А ты что это затеял, или в самом деле
с ума сошел? — спросила бабушка, помолчав.
Вдруг этот разговор нарушен
был чьим-то воплем
с другой стороны. Из дверей другой людской вырвалась
Марина и быстро, почти не перебирая ногами, промчалась через двор. За ней вслед вылетело полено, очевидно направленное в нее, но благодаря ее увертливости пролетевшее мимо. У ней, однако ж,
были растрепаны волосы, в руке она держала гребенку и выла.
С Савельем случилось то же, что
с другими: то
есть он поглядел на нее раза два исподлобья, и хотя
был некрасив, но удостоился ее благосклонного внимания, ни более ни менее, как прочие. Потом пошел к барыне просить позволения жениться на
Марине.
— Все в родстве! —
с омерзением сказала она. — Матрешка неразлучна
с Егоркой, Машка — помнишь, за детьми ходила девчонка? — у Прохора в сарае живмя живет. Акулина
с Никиткой, Татьяна
с Васькой… Только Василиса да Яков и
есть порядочные! Но те все прячутся, стыд еще
есть: а
Марина!..
Татьяна Марковна не совсем
была права, сравнив ее
с Мариной. Полина Карповна
была покойного темперамента: она не искала так называемого «падения» и измены своим обязанностям на совести не имела.
Он убаюкивался этою тихой жизнью, по временам записывая кое-что в роман: черту, сцену, лицо, записал бабушку, Марфеньку, Леонтья
с женой, Савелья и
Марину, потом смотрел на Волгу, на ее течение, слушал тишину и глядел на сон этих рассыпанных по прибрежью сел и деревень, ловил в этом океане молчания какие-то одному ему слышимые звуки и шел играть и
петь их, и упивался, прислушиваясь к созданным им мотивам, бросал их на бумагу и прятал в портфель, чтоб, «со временем», обработать — ведь времени много впереди, а дел у него нет.
На дворе тоже начиналась забота дня. Прохор
поил и чистил лошадей в сарае, Кузьма или Степан рубил дрова, Матрена прошла
с корытцем муки в кухню,
Марина раза четыре пронеслась по двору, бережно неся и держа далеко от себя выглаженные юбки барышни.
Она не стыдливо, а больше
с досадой взяла и выбросила в другую комнату кучу белых юбок, принесенных
Мариной, потом проворно прибрала со стульев узелок, брошенный, вероятно, накануне вечером, и подвинула к окну маленький столик. Все это в две, три минуты, и опять села перед ним на стуле свободно и небрежно, как будто его не
было.
Вера являлась ненадолго, здоровалась
с бабушкой, сестрой, потом уходила в старый дом, и не слыхать
было, что она там делает. Иногда она вовсе не приходила, а присылала
Марину принести ей кофе туда.
—
Будет с вас: и так глаза-то налили! Барыня почивать хочет, говорит, пора вам домой… — ворчала
Марина, убирая посуду.
— Ну, бабушка, — заметил Райский, — Веру вы уже наставили на путь. Теперь если Егорка
с Мариной прочитают эту «аллегорию» — тогда от добродетели некуда
будет деваться в доме!
Пока
Марина ходила спрашивать, что делать
с ужином, Егорка, узнав, что никто ужинать не
будет, открыл крышку соусника, понюхал и пальцами вытащил какую-то «штучку» — «попробовать», как объяснил он заставшему его Якову, которого также пригласил отведать.
— Я, может
быть, объясню вам… И тогда мы простимся
с вами иначе, лучше, как брат
с сестрой, а теперь… я не могу! Впрочем, нет! — поспешно заключила, махнув рукой, — уезжайте! Да окажите дружбу, зайдите в людскую и скажите Прохору, чтоб в пять часов готова
была бричка, а
Марину пошлите ко мне. На случай, если вы уедете без меня, — прибавила она задумчиво, почти
с грустью, — простимтесь теперь! Простите меня за мои странности… (она вздохнула) и примите поцелуй сестры…
Неточные совпадения
Он злился. Его раздражало шумное оживление
Марины, и почему-то
была неприятна встреча
с Туробоевым. Трудно
было признать, что именно вот этот человек
с бескровным лицом и какими-то кричащими глазами — мальчик, который стоял перед Варавкой и звонким голосом говорил о любви своей к Лидии. Неприятен
был и бородатый студент.
За несколько недель он внимательно присмотрелся к ней и нашел, что единственно неприятное в ней — ее сходство
с Мариной,
быть может, только внешнее сходство, — такая же рослая, здоровая, стройная.
Клим Самгин чувствовал себя так, точно сбросил
с плеч привычное бремя и теперь требовалось, чтоб он изменил все движения своего тела. Покручивая бородку, он думал о вреде торопливых объяснений. Определенно хотелось, чтоб представление о
Марине возникло снова в тех ярких красках,
с тою интригующей силой, каким оно
было в России.
«Мне тридцать пять, она — моложе меня года на три, четыре», — подсчитал он, а
Марина с явным удовольствием
пила очень душистый чай, грызла домашнее печенье, часто вытирала яркие губы салфеткой, губы становились как будто еще ярче, и сильнее блестели глаза.
Он все более определенно чувствовал в жизни
Марины нечто таинственное или, по меньшей мере, странное. Странное отмечалось не только в противоречии ее политических и религиозных мнений
с ее деловой жизнью, — это противоречие не смущало Самгина, утверждая его скептическое отношение к «системам фраз». Но и в делах ее
были какие-то темные места.