Неточные совпадения
Он бросался
к Плутарху, чтоб только дальше уйти
от современной жизни, но и тот казался ему сух, не представлял рисунка, картин, как те
книги, потом как Телемак, а еще потом — как «Илиада».
Он почти со скрежетом зубов ушел
от нее, оставив у ней
книги. Но, обойдя дом и воротясь
к себе в комнату, он нашел уже
книги на своем столе.
Он с удовольствием приметил, что она перестала бояться его, доверялась ему, не запиралась
от него на ключ, не уходила из сада, видя, что он, пробыв с ней несколько минут, уходил сам; просила смело у него
книг и даже приходила за ними сама
к нему в комнату, а он, давая требуемую
книгу, не удерживал ее, не напрашивался в «руководители мысли», не спрашивал о прочитанном, а она сама иногда говорила ему о своем впечатлении.
Он теперь уже не звал более страсть
к себе, как прежде, а проклинал свое внутреннее состояние, мучительную борьбу, и написал Вере, что решился бежать ее присутствия. Теперь, когда он стал уходить
от нее, — она будто пошла за ним, все под своим таинственным покрывалом, затрогивая, дразня его, будила его сон, отнимала
книгу из рук, не давала есть.
Спустя полчаса она медленно встала, положив
книгу в стол, подошла
к окну и оперлась на локти, глядя на небо, на новый, светившийся огнями через все окна дом, прислушиваясь
к шагам ходивших по двору людей, потом выпрямилась и вздрогнула
от холода.
Неточные совпадения
― Да вот написал почти
книгу об естественных условиях рабочего в отношении
к земле, ― сказал Катавасов. ― Я не специалист, но мне понравилось, как естественнику, то, что он не берет человечества как чего-то вне зоологических законов, а, напротив, видит зависимость его
от среды и в этой зависимости отыскивает законы развития.
Характера он был больше молчаливого, чем разговорчивого; имел даже благородное побуждение
к просвещению, то есть чтению
книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно все равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, — он всё читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и
от нее бы не отказался.
Друг. Нельзя ли для прогулок // Подальше выбрать закоулок? // А ты, сударыня, чуть из постели прыг, // С мужчиной! с молодым! — Занятье для девицы! // Всю ночь читает небылицы, // И вот плоды
от этих
книг! // А всё Кузнецкий мост, и вечные французы, // Оттуда моды
к нам, и авторы, и музы: // Губители карманов и сердец! // Когда избавит нас творец //
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок! // И книжных и бисквитных лавок! —
А Базаров, часа два спустя, вернулся
к себе в спальню с мокрыми
от росы сапогами, взъерошенный и угрюмый. Он застал Аркадия за письменным столом, с
книгой в руках, в застегнутом доверху сюртуке.
— Когда роешься в
книгах — время течет незаметно, и вот я опоздал домой
к чаю, — говорил он, выйдя на улицу, морщась
от солнца. В разбухшей, измятой шляпе, в пальто, слишком широком и длинном для него, он был похож на банкрота купца, который долго сидел в тюрьме и только что вышел оттуда. Он шагал важно, как гусь, держа руки в карманах, длинные рукава пальто смялись глубокими складками. Рыжие щеки Томилина сыто округлились, голос звучал уверенно, и в словах его Клим слышал строгость наставника.