Неточные совпадения
— Кажется, вы сегодня опять намерены воевать
со мной? — заметила она. — Только, пожалуйста,
не громко, а то тетушки поймают какое-нибудь слово и
захотят знать подробности: скучно повторять.
— Нет, нет, зачем?
Я не хочу, чтоб ты скучал… Ты усни, успокойся,
со мной ничего, право, ничего… — Она
хотела улыбнуться и
не могла.
— За приятный, умный разговор —
хотя не со мной… но
я много унесла из него…
—
Я велела кофе сварить,
хотите пить
со мной? — спросила она. — Дома еще долго
не дадут: Марфенька поздно встает.
«Нимфа моя
не хочет избрать
меня сатиром, — заключил он
со вздохом, — следовательно, нет надежды и на метаморфозу в мужа и жену, на счастье, на долгий путь! А с красотой ее
я справлюсь:
мне она все равно, что ничего…»
— Если
хотите, расстанемтесь, вот теперь же… — уныло говорил он. —
Я знаю, что будет
со мной:
я попрошусь куда-нибудь в другое место, уеду в Петербург, на край света, если
мне скажут это —
не Татьяна Марковна,
не маменька моя — они, пожалуй, наскажут, но
я их
не послушаю, — а если скажете вы.
Я сейчас же с этого места уйду и никогда
не ворочусь сюда!
Я знаю, что уж любить больше в жизни никогда
не буду… ей-богу,
не буду… Марфа Васильевна!
— Послушайте, Вера,
я не Райский, — продолжал он, встав
со скамьи. — Вы женщина, и еще
не женщина, а почка, вас еще надо развернуть, обратить в женщину. Тогда вы узнаете много тайн, которых и
не снится девичьим головам и которых растолковать нельзя: они доступны только опыту…
Я зову вас на опыт, указываю, где жизнь и в чем жизнь, а вы остановились на пороге и уперлись. Обещали так много, а идете вперед так туго — и еще учить
хотите. А главное —
не верите!
— Неудивительно, что вы соскучились, — заметил губернатор, — сидя на одном месте, удаляясь от общества… Нужно развлечение… Вот
не хотите ли
со мной прокатиться?
Я послезавтра отправляюсь осматривать губернию…
—
Я шучу! — сказала она, меняя тон на другой, более искренний. —
Я хочу, чтоб вы провели
со мной день и несколько дней до вашего отъезда, — продолжала она почти с грустью. —
Не оставляйте
меня, дайте побыть с вами… Вы скоро уедете — и никого около
меня!
— Если б
я была сильна, вы
не уходили бы так отсюда, — а пошли бы
со мной туда, на гору,
не украдкой, а смело опираясь на мою руку. Пойдемте!
хотите моего счастья и моей жизни? — заговорила она живо, вдруг ослепившись опять надеждой и подходя к нему. —
Не может быть, чтоб вы
не верили
мне,
не может быть тоже, чтоб вы и притворялись, — это было бы преступление! — с отчаянием договорила она. — Что делать, Боже мой! Он
не верит, нейдет! Как вразумить вас?
—
Я пойду в сад, — сказала Полина Карповна, — может быть, monsieur Boris недалеко. Он будет очень рад видеться
со мной…
Я заметила, что он
хотел мне кое-что сказать… — таинственно прибавила она. — Он, верно,
не знал, что
я здесь…
— Что с вами, говорите, ради Бога, что такое случилось? Вы сказали, что
хотели говорить
со мной; стало быть,
я нужен… Нет такого дела, которого бы
я не сделал! приказывайте, забудьте мою глупость… Что надо… что надо сделать?
—
Я ничего
не понимаю, — сказал он, — «
не виноват», «
не жалуюсь»; в таком случае — о чем
хотели поговорить
со мной? зачем вы звали
меня сюда, в аллею!..
— Бабушка! ты
не поняла
меня, — сказала она кротко, взяв ее за руки, — успокойся,
я не жалуюсь тебе на него. Никогда
не забывай, что
я одна виновата — во всем… Он
не знает, что произошло
со мной, и оттого пишет. Ему надо только дать знать, объяснить, как
я больна, упала духом, — а ты собираешься, кажется, воевать!
Я не того
хочу.
Я хотела написать ему сама и
не могла, — видеться недостает сил, если б
я и
хотела…
— Простите
меня, Татьяна Марковна,
я все забываю главное: ни горы, ни леса, ни пропасти
не мешают — есть одно препятствие неодолимое: Вера Васильевна
не хочет, стало быть — видит впереди жизнь счастливее, нежели
со мной…
— Икру? Даже затрясся весь, как увидал! А это что? — с новым удовольствием заговорил он, приподнимая крышки серебряных блюд, одну за другой. — Какая вы кокетка, Полина Карповна: даже котлетки без папильоток
не можете кушать! Ах, и трюфли — роскошь юных лет! — petit-fours, bouchees de dames! Ax, что вы
хотите со мной делать? — обратился он к ней, потирая от удовольствия руки — Какие замыслы у вас?
— Вот и все, — произнес, надменно улыбаясь, Желтков. — Вы обо мне более не услышите и, конечно, больше никогда меня не увидите. Княгиня Вера Николаевна совсем
не хотела со мной говорить. Когда я ее спросил, можно ли мне остаться в городе, чтобы хотя изредка ее видеть, конечно не показываясь ей на глаза, она ответила: «Ах, если бы вы знали, как мне надоела вся эта история. Пожалуйста, прекратите ее как можно скорее». И вот я прекращаю всю эту историю. Кажется, я сделал все, что мог?
Неточные совпадения
— Простить
я не могу, и
не хочу, и считаю несправедливым.
Я для этой женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна.
Я не злой человек,
я никогда никого
не ненавидел, но ее
я ненавижу всеми силами души и
не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то зло, которое она сделала
мне! — проговорил он
со слезами злобы в голосе.
— Никогда
не спрашивал себя, Анна Аркадьевна, жалко или
не жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он показал на боковой карман, — и теперь
я богатый человек; а нынче поеду в клуб и, может быть, выйду нищим. Ведь кто
со мной садится — тоже
хочет оставить
меня без рубашки, а
я его. Ну, и мы боремся, и в этом-то удовольствие.
— Вы найдете опору, ищите ее
не во
мне,
хотя я прошу вас верить в мою дружбу, — сказала она
со вздохом. — Опора наша есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко, — сказала она с тем восторженным взглядом, который так знал Алексей Александрович. — Он поддержит вас и поможет вам.
—
Я бы
не удивилась, если бы вы и
не хотели встретиться
со мною.
Я ко всему привыкла. Вы были больны? Да, вы переменились, — сказала Анна.
— Если свет
не одобряет этого, то
мне всё равно, — сказал Вронский, — но если родные мои
хотят быть в родственных отношениях
со мною, то они должны быть в таких же отношениях с моею женой.