Вера
не вынесла бы грубой неволи и бежала бы от бабушки, как убегала за Волгу от него, Райского, словом — нет средств! Вера выросла из круга бабушкиной опытности и морали, думал он, и та только раздражит ее своими наставлениями или, пожалуй, опять заговорит о какой-нибудь Кунигунде — и насмешит. А Вера потеряет и последнюю искру доверия к ней.
Неточные совпадения
«Как это они живут?» — думал он, глядя, что ни бабушке, ни Марфеньке, ни Леонтью никуда
не хочется, и
не смотрят они на дно жизни, что лежит на нем, и
не уносятся течением этой реки вперед, к устью, чтоб остановиться и подумать, что это за океан, куда
вынесут струи? Нет! «Что Бог даст!» — говорит бабушка.
Он проворно раскопал свои папки, бумаги,
вынес в залу, разложил на столе и с нетерпением ждал, когда Вера отделается от объятий, ласк и расспросов бабушки и Марфеньки и прибежит к нему продолжать начатый разговор, которому он
не хотел предвидеть конца. И сам удивлялся своей прыти, стыдился этой торопливости, как будто в самом деле «хотел заслужить внимание, доверие и дружбу…».
И все раздумывал он: от кого другое письмо? Он задумчиво ходил целый день, машинально обедал,
не говорил с бабушкой и Марфенькой, ушел от ее гостей,
не сказавши ни слова, велел Егорке
вынести чемодан опять на чердак и ничего
не делал.
— С тобой случилось что-нибудь, ты счастлива и захотела брызнуть счастьем на другого: что бы ни было за этим, я все принимаю, все
вынесу — но только позволь мне быть с тобой,
не гони, дай остаться…
Гордая воля и независимость никого
не боятся и открыто идут избранным путем, презирая ложь и мышиную беготню и
вынося мужественно все последствия смелых и своевольных шагов!
«Нет,
не могу
выносить! Узнаю, что у него на уме… Иначе я упаду здесь, среди всех, если он еще… взглянет на меня
не так, как всегда…»
— Бог посетил,
не сама хожу. Его сила носит — надо
выносить до конца. Упаду — подберите меня… Мой грех! — шепнула потом и пошла дальше.
Смирение значит —
выносить взгляд укоризны чистой женщины, бледнеть под этим взглядом целые годы, всю жизнь, и
не сметь роптать.
А Татьяна Марковна старалась угадывать будущее Веры, боялась,
вынесет ли она крест покорного смирения, какой судьба, по ее мнению, налагала, как искупление за «грех»?
Не подточит ли сломленная гордость и униженное самолюбие ее нежных, молодых сил? Излечима ли ее тоска,
не обратилась бы она в хроническую болезнь?
А она, совершив подвиг, устояв там, где падают ничком мелкие натуры,
вынесши и свое и чужое бремя с разумом и величием, тут же, на его глазах, мало-помалу опять обращалась в простую женщину, уходила в мелочи жизни, как будто пряча свои силы и величие опять — до случая, даже
не подозревая, как она вдруг выросла, стала героиней и какой подвиг совершила.
Но как бы Вера ни решила, все же, в память прошлого, она должна была… хоть написать к нему свое решительное письмо — если больна и
вынести свидания
не может.
«Волком» звала она тебя в глаза «шутя», — стучал молот дальше, — теперь,
не шутя, заочно, к хищничеству волка — в памяти у ней останется ловкость лисы, злость на все лающей собаки, и
не останется никакого следа — о человеке! Она
вынесла из обрыва — одну казнь, одно неизлечимое терзание на всю жизнь: как могла она ослепнуть,
не угадать тебя давно, увлечься, забыться!.. Торжествуй, она никогда
не забудет тебя!»
И те, которые отправились с кошевым в угон за татарами, и тех уже не было давно: все положили головы, все сгибли — кто положив на самом бою честную голову, кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену пропал,
не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было на свете, и никого из старых товарищей; и уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила.
— Да что же это я! — продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, — ведь я знал же, что я этого
не вынесу, так чего ж я до сих пор себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило…
Неточные совпадения
Городничий. Две недели! (В сторону.)Батюшки, сватушки!
Выносите, святые угодники! В эти две недели высечена унтер-офицерская жена! Арестантам
не выдавали провизии!. На улицах кабак, нечистота! Позор! поношенье! (Хватается за голову.)
Не только
не гнушалися // Крестьяне Божьим странником, // А спорили о том, // Кто первый приютит его, // Пока их спорам Ляпушкин // Конца
не положил: // «Эй! бабы! выносите-ка // Иконы!» Бабы
вынесли;
«Пей, вахлачки, погуливай!» //
Не в меру было весело: // У каждого в груди // Играло чувство новое, // Как будто
выносила их // Могучая волна // Со дна бездонной пропасти // На свет, где нескончаемый // Им уготован пир!
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь
вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака
не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Человек, на котором останавливался этот взор,
не мог
выносить его.