Неточные совпадения
В юности он приезжал не раз к
матери, в свое имение, проводил время отпуска и уезжал опять, и наконец вышел в отставку, потом приехал в
город, купил маленький серенький домик, с тремя окнами на улицу, и свил себе тут вечное гнездо.
Об этом обрыве осталось печальное предание в Малиновке и во всем околотке. Там, на дне его, среди кустов, еще при жизни отца и
матери Райского, убил за неверность жену и соперника, и тут же сам зарезался, один ревнивый муж, портной из
города. Самоубийцу тут и зарыли, на месте преступления.
Мать его и бабушка уже ускакали в это время за сто верст вперед. Они слегка и прежде всего порешили вопрос о приданом, потом перешли к участи детей, где и как им жить; служить ли молодому человеку и зимой жить в
городе, а летом в деревне — так настаивала Татьяна Марковна и ни за что не соглашалась на предложение Марьи Егоровны — отпустить детей в Москву, в Петербург и даже за границу.
Райский вздохнул и вернулся домой. Он нашел там Викентьева с
матерью, которая приехала из-за Волги к дню рождения Марфеньки, Полину Карповну, двух-трех гостей из
города и — Опенкина.
— Братец с семейством приехали в родительский дом… из Москвы, значит. Первопрестольный, значит, град Москва,
матерь городов… Извините…
Неточные совпадения
Испуганный тем отчаянным выражением, с которым были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, — подумал он, — остается одно — не обращать внимания», и он стал собираться ехать в
город и опять к
матери, от которой надо было получить подпись на доверенности.
Затем писавшая упоминала, что омочает слезами строки нежной
матери, которая, протекло двадцать пять лет, как уже не существует на свете; приглашали Чичикова в пустыню, оставить навсегда
город, где люди в душных оградах не пользуются воздухом; окончание письма отзывалось даже решительным отчаяньем и заключалось такими стихами:
Губернаторша, как
мать семейства, как первая в
городе дама, наконец как дама, не подозревавшая ничего подобного, была совершенно оскорблена подобными историями и пришла в негодование, во всех отношениях справедливое.
Лонгрен поехал в
город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке
мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.
«Напрасно я уступил настояниям
матери и Варавки, напрасно поехал в этот задыхающийся
город, — подумал Клим с раздражением на себя. — Может быть, в советах
матери скрыто желание не допускать меня жить в одном
городе с Лидией? Если так — это глупо; они отдали Лидию в руки Макарова».