Аксютка подобрала одною рукой подол, и хотя вследствие этого уже не могла махать обеими руками, замахала одною вдвое сильнее, поперек линий своего направления, и полетела. Ей было страшно, и она чувствовала, что ежели бы она увидала или услыхала что бы то ни было, хоть свою мать живую, она бы пропала со страху. Она летела, зажмурившись, по
знакомой тропинке.
С охотой согласилась Дуня, и обе,
знакомой тропинкой спустившись в Каменный Вражек, пошли в перелесок. Выбрали там уютное место, по сочной траве платки разостлали и сели.
Тяжелое беспокойство овладело им. Он лег, потом встал и поглядел в окно, не едет ли верховой? Но верхового не было. Он опять лег, через полчаса встал и, не выдержав беспокойства, вышел на улицу и зашагал к церкви. На площади, около ограды, было темно и пустынно… Какие-то три солдата стояли рядом у самого спуска и молчали. Увидев Рябовича, они встрепенулись и отдали честь. Он откозырял им в ответ и стал спускаться вниз по
знакомой тропинке.
Неточные совпадения
Данилушку он видел точно в тумане и теперь шел через столовую по мягкой
тропинке с каким-то тяжелым предчувствием: он боялся услышать
знакомый шорох платья, боялся звуков дорогого голоса и вперед чувствовал на себе пристальный и спокойный взгляд той, которая для него навсегда была потеряна.
Тут случилось что-то необъяснимое. Я подходил уже к той
тропинке, по которой надо взбираться в гору, как послышалась тропота и быстрой ходой меня догоняли три всадника на прекрасных гнедых кабардинках. Четвертую, такую же красавицу, с легким вьюком вели в поводу. Первая фигура показалась
знакомой, и я узнал моего кунака. За ним два джигита, таких же высоких и стройных, как он, с лицами, будто выкованными из бронзы: один с седеющей острой бородкой, а другой молодой.
Знакомые, печальные места! // Я узнаю окрестные предметы — // Вот мельница! Она уж развалилась; // Веселый шум ее колес умолкнул; // Стал жернов — видно, умер и старик. // Дочь бедную оплакал он недолго //
Тропинка тут вилась — она заглохла. // Давно-давно сюда никто не ходит; // Тут садик был с забором — неужели // Разросся он кудрявой этой рощей? // Ах, вот и дуб заветный, здесь она, // Обняв меня, поникла и умолкла… // Возможно ли?..
Однажды, когда он поднимался на гору с вязанкой дров, вверху на
тропинке перед ним появилась
знакомая фигура.
Всю ночь анамиты не давали покоя саперам, строившим мост. Утром он, наконец, был готов, и приехавший со свитой адмирал Бонар первый переехал его во главе отряда. Но анамитов не было. К досаде французов, они исчезли, скрывшись по
знакомым им
тропинкам и переправившись по бесчисленным протокам, изрезывающим страну.