Неточные совпадения
Он правильно заключил, что тесная сфера, куда его занесла судьба, поневоле держала его подолгу на каком-нибудь одном впечатлении, а так как
Вера, «по дикой неразвитости», по непривычке к людям или, наконец, он не знает еще почему, не только не спешила с ним сблизиться, но все отдалялась, то он и решил не давать в себе развиться ни любопытству, ни воображению и показать ей, что она
бледная, ничтожная деревенская девочка, и больше ничего.
Вера задумывалась. А бабушка, при каждом слове о любви, исподтишка глядела на нее — что она: волнуется, краснеет,
бледнеет? Нет: вон зевнула. А потом прилежно отмахивается от назойливой мухи и следит, куда та полетела. Опять зевнула до слез.
— Оставим это. Ты меня не любишь, еще немного времени, впечатление мое
побледнеет, я уеду, и ты никогда не услышишь обо мне. Дай мне руку, скажи дружески, кто учил тебя,
Вера, — кто этот цивилизатор? Не тот ли, что письма пишет на синей бумаге!..
— Пять минут назад ты была тверда,
Вера… — говорил он,
бледный, и тоже не менее ее взволнованный выстрелом.
— Бабушке сказать… — говорил он,
бледный от страха, — позволь мне,
Вера… отдай мое слово назад.
У него упало сердце. Он не узнал прежней
Веры. Лицо
бледное, исхудалое, глаза блуждали, сверкая злым блеском, губы сжаты. С головы, из-под косынки, выпадали в беспорядке на лоб и виски две-три пряди волос, как у цыганки, закрывая ей, при быстрых движениях, глаза и рот. На плечи небрежно накинута была атласная, обложенная белым пухом мантилья, едва державшаяся слабым узлом шелкового шнура.
Он в ужасе стоял, окаменелый, над обрывом, то вглядываясь мысленно в новый, пробужденный образ
Веры, то терзаясь нечеловеческими муками, и шептал
бледный: «Мщение, мщение!»
К завтраку пришла и
Вера,
бледная, будто с невыспавшимися глазами. Она сказала, что ей легче, но что у ней все еще немного болит голова.
Вера была не в лучшем положении. Райский поспешил передать ей разговор с бабушкой, — и когда, на другой день, она,
бледная, измученная, утром рано послала за ним и спросила: «Что бабушка?» — он, вместо ответа, указал ей на Татьяну Марковну, как она шла по саду и по аллеям в поле.
Она осторожно вошла в комнату
Веры, устремила глубокий взгляд на ее спящее,
бледное лицо и шепнула Райскому послать за старым доктором. Она тут только заметила жену священника, увидела ее измученное лицо, обняла ее и сказала, чтобы она пошла и отдыхала у ней целый день.
— Что ты говоришь,
Вера? — вдруг, в ужасе
бледнея, остановила ее Татьяна Марковна и опять стала похожа на дикую старуху, которая бродила по лесу и по оврагам.
— Бабушка презирает меня, любит из жалости! Нельзя жить, я умру! — шептала она Райскому. Тот бросался к Татьяне Марковне, передавая ей новые муки
Веры. К ужасу его, бабушка, как потерянная, слушала эти тихие стоны
Веры, не находя в себе сил утешить ее,
бледнела и шла молиться.
Вера была грустнее, нежели когда-нибудь. Она больше лежала небрежно на диване и смотрела в пол или ходила взад и вперед по комнатам старого дома,
бледная, с желтыми пятнами около глаз.
Когда
Вера, согретая в ее объятиях, тихо заснула, бабушка осторожно встала и, взяв ручную лампу, загородила рукой свет от глаз
Веры и несколько минут освещала ее лицо, глядя с умилением на эту
бледную, чистую красоту лба, закрытых глаз и на все, точно рукой великого мастера изваянные, чистые и тонкие черты белого мрамора, с глубоким, лежащим в них миром и покоем.
А Райский, молча, сосредоточенно,
бледный от артистического раздражения, работал над ее глазами, по временам взглядывая на
Веру, или глядел мысленно в воспоминание о первой встрече своей с нею и о тогдашнем страстном впечатлении. В комнате была могильная тишина.
Дай Бог!» — молился он за счастье
Веры и в эти минуты
бледнел и худел — от безнадежности за свое погибающее будущее, без симпатии, без счастья, без
Веры, без всех этих и… и… и…
«Как
побледнели бы русские
Веры и как покраснели бы все Марфеньки, если б узнали, что я принял их… за коз!»
Неточные совпадения
«Ах, что ж это я вспоминаю, — продолжает думать
Вера Павловна и смеется, — что ж это я делаю? будто это соединено с этими воспоминаниями! О, нет, это первое свидание, состоявшее из обеданья, целованья рук, моего и его смеха, слез о моих
бледных руках, оно было совершенно оригинальное. Я сажусь разливать чай: «Степан, у вас нет сливок? можно где-нибудь достать хороших? Да нет, некогда, и наверное нельзя достать. Так и быть; но завтра мы устроим это. Кури же, мой милый: ты все забываешь курить».
И пальцы
Веры Павловны забывают шить, и шитье опустилось из опустившихся рук, и
Вера Павловна немного
побледнела, вспыхнула,
побледнела больше, огонь коснулся ее запылавших щек, — миг, и они побелели, как снег, она с блуждающими глазами уже бежала в комнату мужа, бросилась на колени к нему, судорожно обняла его, положила голову к нему на плечо, чтобы поддержало оно ее голову, чтобы скрыло оно лицо ее, задыхающимся голосом проговорила: «Милый мой, я люблю его», и зарыдала.
Но Маша уж отворяет дверь, и Лопухов видел от порога, как
Вера Павловна промелькнула из его кабинета в свою комнату, расстроенная,
бледная.
Таким образом надежды и упования партии Тетюева значительно
побледнели и потеряли прежнее обаяние, а известно, как много значит в каждом деле
вера в собственные силы.
— На молитву! Шапки долой! — командуют фельдфебеля. Четыреста молодых глоток поют «Отче наш». Какая большая и сдержанная сила в их голосах. Какое здоровье и
вера в себя и в судьбу. Вспоминается Александрову тот
бледный, изношенный студент, который девятого сентября, во время студенческого бунта, так злобно кричал из-за железной ограды университета на проходивших мимо юнкеров: