Неточные совпадения
— Я ошибся: не про тебя то, что говорил я. Да, Марфенька, ты
права: грех хотеть того, чего не дано, желать жить, как живут эти барыни, о которых в книгах пишут.
Боже тебя сохрани меняться, быть другою! Люби цветы, птиц, занимайся хозяйством, ищи веселого окончания и в книжках, и в своей жизни…
«Да — она
права: зачем ей доверять мне? А мне-то как оно нужно,
Боже мой! чтоб унять раздражение, узнать тайну (а тайна есть!) и уехать! Не узнавши, кто она, что она, — не могу ехать!»
Если скульптура изменит мне (
Боже сохрани! я не хочу верить: слишком много говорит за), я сам казню себя, сам отыщу того, где бы он ни был — кто первый усомнился в успехе моего романа (это — Марк Волохов), и торжественно скажу ему: да, ты
прав: я — неудачник!
Пришли два якута и уселись у очага. Смотритель сидел еще минут пять, понюхал табаку, крякнул, потом стал молиться и наконец укладываться. Он со стонами, как на болезненный одр, ложился на постель. «Господи, прости мне грешному! — со вздохом возопил он, протягиваясь. — Ох,
Боже правый! ой-о-ох! ай!» — прибавил потом, перевертываясь на другой бок и покрываясь одеялом. Долго еще слышались постепенно ослабевавшие вздохи и восклицания. Я поглядывал на него и наконец сам заснул.
На другой день рано утром, бледный, с мутным взором, беспокойный, как хищный зверь, рыскал Юрий по лагерю… всё было спокойно, солнце только что начинало разгораться и проникать одежду… вдруг в одном шатре Юрий слышит ропот поцелуев, вздохи, стон любви, смех и снова поцелуи; он прислушивается — он видит щель в разорванном полотне, непреодолимая сила приковала его к этой щели… его взоры погружаются во внутренность подозрительного шатра…
боже правый! он узнает свою Зару в объятиях артиллерийского поручика!
Он говорит о смерти!
Боже правый! // О смерти он дерзает говорить, // Тот, кто всегда кровавой смертью дышит, // Кому она послушна, как раба! // Где дон Октавьо? Отвечайте, где он?
Но скука, скука,
боже правый, // Гостит и там, как над Невой, // Поит вас пресною отравой, // Ласкает черствою рукой. // И там есть чопорные франты, // Неумолимые педанты, // И там нет средства от глупцов // И музыкальных вечеров; // И там есть дамы — просто чудо! // Дианы строгие в чепцах, // С отказам вечным на устах. // При них нельзя подумать худо: // В глазах греховное прочтут, // И вас осудят, проклянут.
Неточные совпадения
Городничий. Ах,
боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня,
право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
— Ах
боже мой! мне,
право, совестно, что нанес столько затруднений.
— Ах, не знаете? А я думала, вам все уже известно. Вы мне простите, Дмитрий Прокофьич, у меня в эти дни просто ум за разум заходит.
Право, я вас считаю как бы за провидение наше, а потому так и убеждена была, что вам уже все известно. Я вас как за родного считаю… Не осердитесь, что так говорю. Ах,
боже мой, что это у вас
правая рука! Ушибли?
— О,
боже мой, можешь представить: Марья Романовна, — ты ее помнишь? — тоже была арестована, долго сидела и теперь выслана куда-то под гласный надзор полиции! Ты — подумай: ведь она старше меня на шесть лет и все еще…
Право же, мне кажется, что в этой борьбе с правительством у таких людей, как Мария, главную роль играет их желание отомстить за испорченную жизнь…
— Не надо сердиться, господа! Народная поговорка «Долой самодержавие!» сегодня сдана в архив, а «
Боже, царя храни», по силе свободы слова, приобрело такое же
право на бытие, как, например, «Во лузях»…