Неточные совпадения
Ленивый от природы, он был ленив еще и по своему лакейскому воспитанию. Он важничал в дворне, не давал себе труда ни поставить самовар, ни подмести полов. Он или дремал в прихожей, или уходил болтать в людскую, в кухню; не то так по
целым часам, скрестив руки на
груди, стоял у ворот и с сонною задумчивостью посматривал на все стороны.
В мечтах перед ним носился образ высокой, стройной женщины, с покойно сложенными на
груди руками, с тихим, но гордым взглядом, небрежно сидящей среди плющей в боскете, легко ступающей по ковру, по песку аллеи, с колеблющейся талией, с грациозно положенной на плечи головой, с задумчивым выражением — как идеал, как воплощение
целой жизни, исполненной неги и торжественного покоя, как сам покой.
Ей становится тяжело, что-то давит
грудь, беспокоит. Она снимет мантилью, косынку с плеч, но и это не помогает — все давит, все теснит. Она бы легла под дерево и пролежала так
целые часы.
Она остановилась, положила ему руку на плечо, долго глядела на него и вдруг, отбросив зонтик в сторону, быстро и жарко обвила его шею руками,
поцеловала, потом вся вспыхнула, прижала лицо к его
груди и прибавила тихо...
Если б Варвара была дома — хорошо бы позволить ей приласкаться. Забавно она вздрагивает, когда
целуешь груди ее. И — стонет, как ребенок во сне. А этот Гогин — остроумная шельма, «для пустой души необходим груз веры» — неплохо! Варвара, вероятно, пошла к Гогиным. Что заставляет таких людей, как Гогин, помогать революционерам? Игра, азарт, скука жизни? Писатель Катин охотился, потому что охотились Тургенев, Некрасов. Наверное, Гогин пользуется успехом у модернизированных барышень, как парикмахер у швеек.
И как это не устанет, он целовать глаза, руки, потом станет
целовать грудь, ноги, всю, и ведь мне не стыдно: а ведь я и тогда была потом уж такая же, как теперь.
Неточные совпадения
Лицо ее было покрыто тусклой бледностью, изобличавшей волнение душевное; рука ее без
цели бродила по столу, и я заметил на ней легкий трепет;
грудь ее то высоко поднималась, то, казалось, она удерживала дыхание.
— Спаситель мой! — сказал Чичиков и, схвативши вдруг его руку, быстро
поцеловал и прижал к
груди. — Бог да наградит вас за то, что посетили несчастного!
Она столько раз принималась
целовать и крестить Володю, что — полагая, что она теперь обратится ко мне, — я совался вперед; но она еще и еще благословляла его и прижимала к
груди. Наконец я обнял ее и, прильнув к ней, плакал, плакал, ни о чем не думая, кроме своего горя.
Кудри, кудри он видел, длинные, длинные кудри, и подобную речному лебедю
грудь, и снежную шею, и плечи, и все, что создано для безумных
поцелуев.
Он схватил бутылку, в которой еще оставалось пива на
целый стакан, и с наслаждением выпил залпом, как будто потушая огонь в
груди.