Неточные совпадения
Не было суровости, вчерашней досады, она шутила и даже смеялась, отвечала на вопросы обстоятельно, на которые бы прежде не отвечала ничего. Видно было, что она решилась принудить себя делать, что делают
другие, чего прежде не делала.
Свободы, непринужденности, позволяющей все высказать, что на уме, уже не было. Куда все вдруг делось?
Андрей не налагал педантических оков на чувства и даже давал законную
свободу, стараясь только не терять «почвы из-под ног», задумчивым мечтам, хотя, отрезвляясь от них, по немецкой своей натуре или по чему-нибудь
другому, не мог удержаться от вывода и выносил какую-нибудь жизненную заметку.
— То есть уважать
свободу друг друга, не стеснять взаимно один другого: только это редко, я думаю, можно исполнить. С чьей-нибудь стороны замешается корысть… кто-нибудь да покажет когти… А вы сами способны ли на такую дружбу?
— Бабушка! заключим договор, — сказал Райский, — предоставим полную
свободу друг другу и не будем взыскательны! Вы делайте, как хотите, и я буду делать, что и как вздумаю… Обед я ваш съем сегодня за ужином, вино выпью и ночь всю пробуду до утра, по крайней мере сегодня. А куда завтра денусь, где буду обедать и где ночую — не знаю!
Неточные совпадения
— Да, но я выставляю
другой принцип, обнимающий принцип
свободы, — сказал Алексей Александрович, ударяя на слове «обнимающий» и надевая опять pince-nez, чтобы вновь прочесть слушателю то место, где это самое было сказано.
Место тяги было недалеко над речкой в мелком осиннике. Подъехав к лесу, Левин слез и провел Облонского на угол мшистой и топкой полянки, уже освободившейся от снега. Сам он вернулся на
другой край к двойняшке-березе и, прислонив ружье к развилине сухого нижнего сучка, снял кафтан, перепоясался и попробовал
свободы движений рук.
— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы, Русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, как наши земские учреждения,
другому европейскому народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них
свободу, а мы вот только смеемся.
Для чего она сказала это, чего она за секунду не думала, она никак бы не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского не будет, то ей надо обеспечить свою
свободу и попытаться как-нибудь увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко многим
другим, она не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским, не могла придумать ничего лучшего.
Волшебный край! там в стары годы, // Сатиры смелый властелин, // Блистал Фонвизин,
друг свободы, // И переимчивый Княжнин; // Там Озеров невольны дани // Народных слез, рукоплесканий // С младой Семеновой делил; // Там наш Катенин воскресил // Корнеля гений величавый; // Там вывел колкий Шаховской // Своих комедий шумный рой, // Там и Дидло венчался славой, // Там, там под сению кулис // Младые дни мои неслись.