Неточные совпадения
Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него были синонимы; другая — из покоя и мирного веселья. От этого главное поприще — служба на первых
порах озадачила его самым неприятным образом.
Но это все было давно, еще в ту нежную
пору, когда человек во всяком другом человеке предполагает искреннего друга и влюбляется почти во всякую женщину и всякой готов предложить руку и сердце, что иным даже и удается совершить, часто к великому прискорбию потом на всю остальную
жизнь.
— Вы до сих
пор не знаете, где цель вашей
жизни? — спросила она, остановясь. — Я не верю: вы клевещете на себя; иначе бы вы не стоили
жизни…
С тех
пор не было внезапных перемен в Ольге. Она была ровна, покойна с теткой, в обществе, но жила и чувствовала
жизнь только с Обломовым. Она уже никого не спрашивала, что ей делать, как поступить, не ссылалась мысленно на авторитет Сонечки.
Жизнь ее наполнилась так тихо, незаметно для всех, что она жила в своей новой сфере, не возбуждая внимания, без видимых
порывов и тревог. Она делала то же, что прежде, для всех других, но делала все иначе.
— Когда же
пора, если между нами все решено? — нетерпеливо спросил он. — Что ж теперь делать? С чего начать? — спрашивал он. — Не сидеть же сложа руки. Начинается обязанность, серьезная
жизнь…
Страннее всего то, что она перестала уважать свое прошедшее, даже стала его стыдиться с тех
пор, как стала неразлучна с Штольцем, как он овладел ее
жизнью. Узнай барон, например, или другой кто-нибудь, она бы, конечно, смутилась, ей было бы неловко, но она не терзалась бы так, как терзается теперь при мысли, что об этом узнает Штольц.
— Поблекнет, как ваша сирень! — заключил он. — Вы взяли урок: теперь настала
пора пользоваться им. Начинается
жизнь: отдайте мне ваше будущее и не думайте ни о чем — я ручаюсь за все. Пойдемте к тетке.
Не играя вопросом о любви и браке, не путая в него никаких других расчетов, денег, связей, мест, Штольц, однако ж, задумывался о том, как примирится его внешняя, до сих
пор неутомимая деятельность с внутреннею, семейною
жизнью, как из туриста, негоцианта он превратится в семейного домоседа?
Воспитание, образование детей, направление их
жизни, конечно, не легкая и не пустая задача, но до нее еще далеко, а до тех
пор что же он будет делать?
Сначала долго приходилось ему бороться с живостью ее натуры, прерывать лихорадку молодости, укладывать
порывы в определенные размеры, давать плавное течение
жизни, и то на время: едва он закрывал доверчиво глаза, поднималась опять тревога,
жизнь била ключом, слышался новый вопрос беспокойного ума, встревоженного сердца; там надо было успокоивать раздраженное воображение, унимать или будить самолюбие. Задумывалась она над явлением — он спешил вручить ей ключ к нему.
Шли годы, а они не уставали жить. Настала и тишина, улеглись и
порывы; кривизны
жизни стали понятны, выносились терпеливо и бодро, а
жизнь все не умолкала у них.
Как мыслитель и как художник, он ткал ей разумное существование, и никогда еще в
жизни не бывал он поглощен так глубоко, ни в
пору ученья, ни в те тяжелые дни, когда боролся с
жизнью, выпутывался из ее изворотов и крепчал, закаливая себя в опытах мужественности, как теперь, нянчась с этой неумолкающей, волканической работой духа своей подруги!
— Я думал… — говорил он медленно, задумчиво высказываясь и сам не доверяя своей мысли, как будто тоже стыдясь своей речи, — вот видишь ли… бывают минуты… то есть я хочу сказать, если это не признак какого-нибудь расстройства, если ты совершенно здорова, то, может быть, ты созрела, подошла к той
поре, когда остановился рост
жизни… когда загадок нет, она открылась вся…
До сих
пор ты еще познавала
жизнь, а придется испытывать ее…
Опершись на него, машинально и медленно ходила она по аллее, погруженная в упорное молчание. Она боязливо, вслед за мужем, глядела в даль
жизни, туда, где, по словам его, настанет
пора «испытаний», где ждут «горе и труд».
С тех
пор как Штольц выручил Обломовку от воровских долгов братца, как братец и Тарантьев удалились совсем, с ними удалилось и все враждебное из
жизни Ильи Ильича. Его окружали теперь такие простые, добрые, любящие лица, которые все согласились своим существованием подпереть его
жизнь, помогать ему не замечать ее, не чувствовать.
Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих
пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая
жизнь.
С тех
пор, как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не возвращаться в семью, и с тех
пор, как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех
пор особенно, как он перевел это дело
жизни в дело бумажное, он всё больше и больше привыкал к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.
Вронский, несмотря на свою легкомысленную с виду светскую
жизнь, был человек, ненавидевший беспорядок. Еще смолоду, бывши в корпусе, он испытал унижение отказа, когда он, запутавшись, попросил взаймы денег, и с тех
пор он ни разу не ставил себя в такое положение.
Проживя бо̀льшую часть
жизни в деревне и в близких сношениях с народом, Левин всегда в рабочую
пору чувствовал, что это общее народное возбуждение сообщается и ему.
Но Кити в каждом ее движении, в каждом слове, в каждом небесном, как называла Кити, взгляде ее, в особенности во всей истории ее
жизни, которую она знала чрез Вареньку, во всем узнавала то, «что было важно» и чего она до сих
пор не знала.