Неточные совпадения
Он глядит, разиня рот от удивления, на падающие вещи, а не на те, которые
остаются на руках, и оттого держит поднос косо, а вещи продолжают падать, — и так иногда он принесет на другой конец комнаты одну рюмку или тарелку, а иногда с бранью и проклятиями бросит сам и
последнее, что
осталось в руках.
В первых двух случаях еще можно было спорить с ним, но когда он, в крайности, вооружался
последним аргументом, то уже всякое противоречие было бесполезно, и он
оставался правым без апелляции.
А солнце уж опускалось за лес; оно бросало несколько чуть-чуть теплых лучей, которые прорезывались огненной полосой через весь лес, ярко обливая золотом верхушки сосен. Потом лучи гасли один за другим;
последний луч
оставался долго; он, как тонкая игла, вонзился в чащу ветвей; но и тот потух.
И Илюша с печалью
оставался дома, лелеемый, как экзотический цветок в теплице, и так же, как
последний под стеклом, он рос медленно и вяло. Ищущие проявления силы обращались внутрь и никли, увядая.
Спустя немного времени один за другим начали умирать дети. Позвали шамана. В конце второго дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище.
Оставалось последнее средство — уступить ему фанзу. Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали на реку Уленгоу.
Неточные совпадения
Иной раз все до
последней рубашки спустит, так что на нем всего
останется сертучишка да шинелишка…
Но какими бы именами ни прикрывало себя ограбление, все-таки сфера грабителя
останется совершенно другою, нежели сфера сердцеведца, ибо
последний уловляет людей, тогда как первый уловляет только принадлежащие им бумажники и платки.
Через полтора или два месяца не
оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул
последний, ближайший к реке дом; в
последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
И, посмотревшись в
последний раз в зеркало, она
осталась довольна собой.
Оставалась одна,
последняя, лучшая карточка.