Неточные совпадения
Отец его, провинциальный подьячий старого времени, назначал было сыну в наследство искусство и опытность хождения по чужим делам и свое ловко пройденное поприще служения в присутственном месте; но
судьба распорядилась иначе. Отец, учившийся сам когда-то по-русски на медные деньги,
не хотел, чтоб сын его отставал от времени, и пожелал поучить чему-нибудь, кроме мудреной науки хождения по делам. Он года три посылал его к священнику учиться по-латыни.
Но все это ни к чему
не повело. Из Михея
не выработался делец и крючкотворец, хотя все старания отца и клонились к этому и, конечно, увенчались бы успехом, если б
судьба не разрушила замыслов старика. Михей действительно усвоил себе всю теорию отцовских бесед, оставалось только применить ее к делу, но за смертью отца он
не успел поступить в суд и был увезен в Петербург каким-то благодетелем, который нашел ему место писца в одном департаменте, да потом и забыл о нем.
Редко
судьба сталкивала его с женщиною в обществе до такой степени, чтоб он мог вспыхнуть на несколько дней и почесть себя влюбленным. От этого его любовные интриги
не разыгрывались в романы: они останавливались в самом начале и своею невинностью, простотой и чистотой
не уступали повестям любви какой-нибудь пансионерки на возрасте.
С тех пор Иван Богданович
не видал ни родины, ни отца. Шесть лет пространствовал он по Швейцарии, Австрии, а двадцать лет живет в России и благословляет свою
судьбу.
Он горячо благодарил
судьбу, если в этой неведомой области удавалось ему заблаговременно различить нарумяненную ложь от бледной истины; уже
не сетовал, когда от искусно прикрытого цветами обмана он оступался, а
не падал, если только лихорадочно и усиленно билось сердце, и рад-радехонек был, если
не обливалось оно кровью, если
не выступал холодный пот на лбу и потом
не ложилась надолго длинная тень на его жизнь.
Если ошибусь, если правда, что я буду плакать над своей ошибкой, по крайней мере, я чувствую здесь (она приложила ладонь к сердцу), что я
не виновата в ней; значит,
судьба не хотела этого, Бог
не дал.
— Теперь и я
не боюсь! — бодро сказал он. — С вами
не страшна
судьба.
У ней есть какое-то упорство, которое
не только пересиливает все грозы
судьбы, но даже лень и апатию Обломова. Если у ней явится какое-нибудь намерение, так дело и закипит. Только и слышишь об этом. Если и
не слышишь, то видишь, что у ней на уме все одно, что она
не забудет,
не отстанет,
не растеряется, все сообразит и добьется, чего искала.
Она искала, отчего происходит эта неполнота, неудовлетворенность счастья? Чего недостает ей? Что еще нужно? Ведь это
судьба — назначение любить Обломова? Любовь эта оправдывается его кротостью, чистой верой в добро, а пуще всего нежностью, нежностью, какой она
не видала никогда в глазах мужчины.
Она крепко пожимала ему руку и весело, беззаботно смотрела на него, так явно и открыто наслаждаясь украденным у
судьбы мгновением, что ему даже завидно стало, что он
не разделяет ее игривого настроения. Как, однако ж, ни был он озабочен, он
не мог
не забыться на минуту, увидя лицо ее, лишенное той сосредоточенной мысли, которая играла ее бровями, вливалась в складку на лбу; теперь она являлась без этой
не раз смущавшей его чудной зрелости в чертах.
Обломов боялся, чтоб и ему
не пришлось идти по мосткам на ту сторону, спрятался от Никиты, написав в ответ, что у него сделалась маленькая опухоль в горле, что он
не решается еще выходить со двора и что «жестокая
судьба лишает его счастья еще несколько дней видеть ненаглядную Ольгу».
Понемногу, трудным путем выработывается в человеке или покорность
судьбе — и тогда организм медленно и постепенно вступает во все свои отправления, — или горе сломит человека, и он
не встанет больше, смотря по горю, и по человеку тоже.
Постепенная осадка дна морского, осыпанье гор, наносный ил с прибавкой легких волканических взрывов — все это совершилось всего более в
судьбе Агафьи Матвеевны, и никто, всего менее она сама,
не замечал это. Оно стало заметно только по обильным, неожиданным и бесконечным последствиям.
— Смотри, чтоб
судьба не подслушала твоего ропота, — заключил он суеверным замечанием, внушенным нежною предусмотрительностью, — и
не сочла за неблагодарность!
Многим женщинам
не нужно ничего этого: раз вышедши замуж, они покорно принимают и хорошие и дурные качества мужа, безусловно мирятся с приготовленным им положением и сферой или так же покорно уступают первому случайному увлечению, сразу признавая невозможным или
не находя нужным противиться ему: «
Судьба, дескать, страсти, женщина — создание слабое» и т. д.
Ольга
не знала этой логики покорности слепой
судьбе и
не понимала женских страстишек и увлечений. Признав раз в избранном человеке достоинство и права на себя, она верила в него и потому любила, а переставала верить — переставала и любить, как случилось с Обломовым.
Дети ее пристроились, то есть Ванюша кончил курс наук и поступил на службу; Машенька вышла замуж за смотрителя какого-то казенного дома, а Андрюшу выпросили на воспитание Штольц и жена и считают его членом своего семейства. Агафья Матвеевна никогда
не равняла и
не смешивала участи Андрюши с
судьбою первых детей своих, хотя в сердце своем, может быть бессознательно, и давала им всем равное место. Но воспитание, образ жизни, будущую жизнь Андрюши она отделяла целой бездной от жизни Ванюши и Машеньки.