Неточные совпадения
Опять тот же прыжок и ворчанье сильнее. Захар вошел, а Обломов опять погрузился в задумчивость. Захар стоял минуты две, неблагосклонно, немного
стороной посматривая
на барина, и, наконец, пошел к дверям.
Он стоял вполуоборот среди комнаты и глядел все
стороной на Обломова.
— Чего вам? — сказал он, придерживаясь одной рукой за дверь кабинета и глядя
на Обломова, в знак неблаговоления, до того
стороной, что ему приходилось видеть барина вполглаза, а барину видна была только одна необъятная бакенбарда, из которой так и ждешь, что вылетят две-три птицы.
Встретится ему знакомый
на улице. «Куда?» — спросит. «Да вот иду
на службу, или в магазин, или проведать кого-нибудь». — «Пойдем лучше со мной, — скажет тот, —
на почту, или зайдем к портному, или прогуляемся», — и он идет с ним, заходит и к портному, и
на почту, и прогуливается в противуположную
сторону от той, куда шел.
— Постой, не перебивай! — закричал Тарантьев. — Завтра переезжай
на квартиру к моей куме,
на Выборгскую
сторону…
— Это что за новости?
На Выборгскую
сторону! Да туда, говорят, зимой волки забегают.
— Да как же это я вдруг, ни с того ни с сего,
на Выборгскую
сторону…
— Что это за человек! — сказал Обломов. — Вдруг выдумает черт знает что:
на Выборгскую
сторону… Это не мудрено выдумать. Нет, вот ты ухитрись выдумать, чтоб остаться здесь. Я восемь лет живу, так менять-то не хочется…
— А
на извозчика
на Выборгскую
сторону? — отвечал Тарантьев.
Ленивый от природы, он был ленив еще и по своему лакейскому воспитанию. Он важничал в дворне, не давал себе труда ни поставить самовар, ни подмести полов. Он или дремал в прихожей, или уходил болтать в людскую, в кухню; не то так по целым часам, скрестив руки
на груди, стоял у ворот и с сонною задумчивостью посматривал
на все
стороны.
Илья Ильич принялся завтракать, а Захар остановился в некотором отдалении от него, поглядывая
на него
стороной и намереваясь, по-видимому, что-то сказать.
Захар, чувствуя неловкость от этого безмолвного созерцания его особы, делал вид, что не замечает барина, и более, нежели когда-нибудь,
стороной стоял к нему и даже не кидал в эту минуту своего одностороннего взгляда
на Илью Ильича.
Изредка кто-нибудь вдруг поднимет со сна голову, посмотрит бессмысленно, с удивлением,
на обе
стороны и перевернется
на другой бок или, не открывая глаз, плюнет спросонья и, почавкав губами или поворчав что-то под нос себе, опять заснет.
Он невольно мечтает о Милитрисе Кирбитьевне; его все тянет в ту
сторону, где только и знают, что гуляют, где нет забот и печалей; у него навсегда остается расположение полежать
на печи, походить в готовом, незаработанном платье и поесть
на счет доброй волшебницы.
Так, например, однажды часть галереи с одной
стороны дома вдруг обрушилась и погребла под развалинами своими наседку с цыплятами; досталось бы и Аксинье, жене Антипа, которая уселась было под галереей с донцом, да
на ту пору, к счастью своему, пошла за мочками.
— Сбоку, — подхватила Пелагея Ивановна, — означает вести; брови чешутся — слезы; лоб — кланяться; с правой
стороны чешется — мужчине, с левой — женщине; уши зачешутся — значит, к дождю, губы — целоваться, усы — гостинцы есть, локоть —
на новом месте спать, подошвы — дорога…
Основания никакого к такому заключению со
стороны Натальи Фаддеевны не было, никто ни
на кого не восставал, даже кометы в тот год не было, но у старух бывают иногда темные предчувствия.
Победа не решалась никак; может быть, немецкая настойчивость и преодолела бы упрямство и закоснелость обломовцев, но немец встретил затруднения
на своей собственной
стороне, и победе не суждено было решиться ни
на ту, ни
на другую
сторону. Дело в том, что сын Штольца баловал Обломова, то подсказывая ему уроки, то делая за него переводы.
Дальше он не пошел, а упрямо поворотил назад, решив, что надо делать дело, и возвратился к отцу. Тот дал ему сто талеров, новую котомку и отпустил
на все четыре
стороны.
Между тем около собралась кучка любопытных соседей посмотреть, с разинутыми ртами, как управляющий отпустит сына
на чужую
сторону.
Он еще крепко обнял женщину, наскоро отер слезы и вскочил
на лошадь. Он ударил ее по бокам и исчез в облаке пыли; за ним с двух
сторон отчаянно бросились вдогонку три дворняжки и залились лаем.
Как в организме нет у него ничего лишнего, так и в нравственных отправлениях своей жизни он искал равновесия практических
сторон с тонкими потребностями духа. Две
стороны шли параллельно, перекрещиваясь и перевиваясь
на пути, но никогда не запутываясь в тяжелые, неразрешаемые узлы.
Больше всего он боялся воображения, этого двуличного спутника, с дружеским
на одной и вражеским
на другой
стороне лицом, друга — чем меньше веришь ему, и врага — когда уснешь доверчиво под его сладкий шепот.
— Какой плут этот староста! — сказал он. — Распустил мужиков, да и жалуется! Лучше бы дать им паспорты, да и пустить
на все четыре
стороны.
У одного забота: завтра в присутственное место зайти, дело пятый год тянется, противная
сторона одолевает, и он пять лет носит одну мысль в голове, одно желание: сбить с ног другого и
на его падении выстроить здание своего благосостояния.
Дела-то своего нет, они разбросались
на все
стороны, не направились ни
на что.
Захар вдруг проснулся и
стороной, подозрительно взглянул
на Штольца, потом
на Обломова.
— Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, — говорил он, — одна
сторона дома в плане обращена у меня балконом
на восток, к саду, к полям, другая — к деревне.
Он даже усмехнулся, так что бакенбарды поднялись в
сторону, и покачал головой. Обломов не поленился, написал, что взять с собой и что оставить дома. Мебель и прочие вещи поручено Тарантьеву отвезти
на квартиру к куме,
на Выборгскую
сторону, запереть их в трех комнатах и хранить до возвращения из-за границы.
За ужином она сидела
на другом конце стола, говорила, ела и, казалось, вовсе не занималась им. Но едва только Обломов боязливо оборачивался в ее
сторону, с надеждой, авось она не смотрит, как встречал ее взгляд, исполненный любопытства, но вместе такой добрый…
В одно прекрасное утро Тарантьев перевез весь его дом к своей куме, в переулок,
на Выборгскую
сторону, и Обломов дня три провел, как давно не проводил: без постели, без дивана, обедал у Ольгиной тетки.
— Что это такое? — говорил он, ворочаясь во все
стороны. — Ведь это мученье!
На смех, что ли, я дался ей?
На другого ни
на кого не смотрит так: не смеет. Я посмирнее, так вот она… Я заговорю с ней! — решил он, — и выскажу лучше сам словами то, что она так и тянет у меня из души глазами.
Давать страсти законный исход, указать порядок течения, как реке, для блага целого края, — это общечеловеческая задача, это вершина прогресса,
на которую лезут все эти Жорж Занды, да сбиваются в
сторону. За решением ее ведь уже нет ни измен, ни охлаждений, а вечно ровное биение покойно-счастливого сердца, следовательно, вечно наполненная жизнь, вечный сок жизни, вечное нравственное здоровье.
Захар надулся и
стороной посмотрел
на барина.
Ему весело, легко. В природе так ясно. Люди всё добрые, все наслаждаются; у всех счастье
на лице. Только Захар мрачен, все
стороной смотрит
на барина; зато Анисья усмехается так добродушно. «Собаку заведу, — решил Обломов, — или кота… лучше кота: коты ласковы, мурлычат».
В разговоре она не мечтает и не умничает: у ней, кажется, проведена в голове строгая черта, за которую ум не переходил никогда. По всему видно было, что чувство, всякая симпатия, не исключая и любви, входят или входили в ее жизнь наравне с прочими элементами, тогда как у других женщин сразу увидишь, что любовь, если не
на деле, то
на словах, участвует во всех вопросах жизни и что все остальное входит
стороной, настолько, насколько остается простора от любви.
Эти два часа и следующие три-четыре дня, много неделя, сделали
на нее глубокое действие, двинули ее далеко вперед. Только женщины способны к такой быстроте расцветания сил, развития всех
сторон души.
— Нет, это тяжело, скучно! — заключил он. — Перееду
на Выборгскую
сторону, буду заниматься, читать, уеду в Обломовку… один! — прибавил потом с глубоким унынием. — Без нее! Прощай, мой рай, мой светлый, тихий идеал жизни!
— А
на Выборгскую
сторону.
— Я сказал, что вы хотите переехать
на Выборгскую
сторону, — заключил Захар.
Она понимала яснее его, что в нем происходит, и потому перевес был
на ее
стороне. Она открыто глядела в его душу, видела, как рождалось чувство
на дне его души, как играло и выходило наружу, видела, что с ним женская хитрость, лукавство, кокетство — орудия Сонечки — были бы лишние, потому что не предстояло борьбы.
— Вы не переедете
на Выборгскую
сторону? — спросила она, когда он уходил домой.
Между тем в траве все двигалось, ползало, суетилось. Вон муравьи бегут в разные
стороны так хлопотливо и суетливо, сталкиваются, разбегаются, торопятся, все равно как посмотреть с высоты
на какой-нибудь людской рынок: те же кучки, та же толкотня, так же гомозится народ.
Взгляд Ольги
на жизнь,
на любовь,
на все сделался еще яснее, определеннее. Она увереннее прежнего глядит около себя, не смущается будущим; в ней развернулись новые
стороны ума, новые черты характера. Он проявляется то поэтически разнообразно, глубоко, то правильно, ясно, постепенно и естественно…
— Ты все глупости говоришь! — скороговоркой заметила она, глядя в
сторону. — Никаких я молний не видала у тебя в глазах… ты смотришь
на меня большею частью, как… моя няня Кузьминична! — прибавила она и засмеялась.
Она остановилась, положила ему руку
на плечо, долго глядела
на него и вдруг, отбросив зонтик в
сторону, быстро и жарко обвила его шею руками, поцеловала, потом вся вспыхнула, прижала лицо к его груди и прибавила тихо...
На другой день он, с листом гербовой бумаги, отправился в город, сначала в палату, и ехал нехотя, зевая и глядя по
сторонам. Он не знал хорошенько, где палата, и заехал к Ивану Герасимычу спросить, в каком департаменте нужно засвидетельствовать.
Обломов отправился
на Выборгскую
сторону,
на новую свою квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это в другом квартале, рядом, вот по этой улице — и он показал еще улицу без домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями из грязи.
Двор величиной был с комнату, так что коляска стукнула дышлом в угол и распугала кучу кур, которые с кудахтаньем бросились стремительно, иные даже в лёт, в разные
стороны; да большая черная собака начала рваться
на цепи направо и налево, с отчаянным лаем, стараясь достать за морды лошадей.
Собака, увидя его
на крыльце, залилась лаем и начала опять рваться с цепи. Кучер, спавший опершись
на локоть, начал пятить лошадей; куры опять, в тревоге, побежали в разные
стороны; в окно выглянуло несколько голов.